Просто командировка в Шан, где растят опиум и стреляют палками. Не обязательно одновременно.

В течение первых 15-ти минут после приземления в штате Шан я понимаю, что все три года я все делала не так. Это всего 50 минут лёту от нашего болота и тут совсем не влажно, дует ветер, можно носить джинсы (господи, впервые за три года), здесь не липкий воздух. И тут горы.

Мне в Мьянме вообще крайне не хватает природы.  Даже доктор так сказал. Надо на природу, говорит. Но Янгон – это дельта реки Иравади и вокруг нас такая природа, что если не съест, то надкусит, а скорее высосет. Болота, рисовые поля, москиты, пиявки и змеи. Ну и, конечно, множество красивейших птиц, стада орлов, косяки цапель и множество цветной мелочи. Но в итоге, пока ты отвлекаешься на птиц, снизу тебя все равно едят и высасывают. Они работают в паре.

За природой и свежим воздухом я летала куда угодно: на Бали, на тайские острова, на вьетнамские острова и даже, время от времени, в Украину. А тут вот оно все, в 50-ти минутах лета на север на самолете с пропеллерами.  

Я ж говорю, все три года я все делала не так. А тут я даже нашла винодельню, где старый немец уже лет 20 выращивает шираз и остальные выжившие сорта, собирает по два урожая в год. Вот только листья нужно обдирать, потому что сами они не опадают и, наверное, приговаривать "Кажется, осень собирается...". И убедительно так, чтоб виноград поверил. А то тут тропики, знаете ли.  

Шанские горы торчат невысокими длинными хребтами, а между ними – пахотные долины.   Здесь растят кукурузу, рис, имбирь, турмерик и бамбук (сам растет), а все эти культуры славятся своим истерическим салатовым цветом, достойным лайка Билли Эйлиш. На фоне оранжевой земли и очень синего неба получается невероятно инстаграмный регион.  

А переезжать между долинами через хребты – это вообще что-то. Ты проезжаешь через облака мимо чайных грядок на вертикальных склонах, мимо джунглей  цвета Билли Эйлиш и полей диких гладиолусов.  

Мы прилетели самолетом, в связи с чем и мультиварка, и походный холодильник с йогуртами  были оставлены в Янгоне и во второй половине рабочего дня наступает голод. По случайности в этот момент мы оказываемся в деревне, промышляющей  выращиванием авокадо.  

и здоровенных авокадовых гусениц

И не смотря на то, что Шан – относительно туристический регион,  многие села видели белое лицо впервые. Это народность Па-О и по-мьянмарски они говорят с трудом. Поэтому когда я начала клянчить у местных продать мне пару авокадо ибо кушать хочется, переговоры зашли в тупик. Не поверите, но я уже могу сама сказать по мьянмарски: «Где у вас тут можно купить авокадо, потому что очень кушать хочется. И авокадо такой, чтоб скушать сегодня, а не через неделю». Однако тут мои навыки не помогли и я даже обиделась. Жители деревни Па-О пошумели в ответ и принесли мешок с 10-ю килограммами зеленого манго. Не так пошло все. Не пару штук, не авокадо и не спелый. На этих строках все те, кто живет и работает в Мьянме, должны начинать плакать, ибо это наша реальность. Заказал в ресторане попить, а тебе хуяк  – мешок зеленого манго. Попросил сделать отчет по динамике цен у конкурентов, а тебе … ну в общем вы и сами догадались. Поскольку отказаться нельзя, мы грузим мешок манго в багажник к нашим солнечным панелям и всю следующую неделю я ставлю индивидуальные планы по поеданию манго водителю Туну и девочке Вите (на самом деле Уи` Йи  Аун), которая сопровождала меня в этой поездке. Я уже писала, что некоторые сорта манго имеют свойство пахнуть кошачьей мочой сильнее, чем сама кошачья моча. И не раз моя ущербная кошка Чуча подвергалась незаслуженным гонениям, прежде чем выяснялось, что кто-то прикупил домой манго. Можете себе представить, как пахнет мешок манго в нашей машине.   

Чаще всего иностранцы попадают в штат Шан ради озера Инле.  Инле - вторая по посещаемости туристическая достопримечательность  Мьянмы.

И тут, в этом туристическом по мьянмарским меркам регионе, буквально за спиной у туристов, с обратной стороны озера, я стала свидетелем совершенно никем не описанного действа. За все три года тут (кроме того, что я не знала, что где-то можно носить джинсы)… За все три года в Мьянме я не слышала, чтобы люди стреляли палками с примотанными  фейерверками на дальность в благотворительных целях.  И поскольку эта херь пока никем не описана, я возпользуюсь своим правом дать ей название, чтоб каждый раз не писать палки-фейерверки и тд.. Пусть они будут ФЕЙЕРПАЛКИ.

Поскольку наша задача - допросить максимальное количество местных жителей на предмет их потребностей в электричестве, увидев толпу на поле, мы останавливаемся и вливаемся. Судя по потерянным лицам моего водителя Туна и девочки Виты, они такое созерцают тоже впервые. Около получаса у нас уходит на то, чтобы понять, что же происходит, почему все ходят с длинными палками (но мы же уже знаем, что это фейерпалки) в сумках, что это вообще за сборище, почему кричат и зачем им лак для ногтей.  

Вот что удалось узнать. Жители нескольких деревень собираются вместе, сбрасываются по 5 долларов, победитель получает половину, а вторая половина идет на финансирование строительства школы в селе.

Участники получают карточку с номером и в соответствии с номерами выставляют свои орудия. Можно выставлять больше чем одну фейерпалку, но за каждую спортсмен платит  отдельно. 

Спортивный снаряд, aka фейерпалка выглядит как длинная бамбуковая палка, к носу которой привязан небольшой фейерверк. Палка немного задекорирована изолентой, чтоб отличать одну от другой, и установлена в бамбуковую пусковую установку. В пусковой установке есть прицел, которые работает при помощи  транспортира и баночки лака.

Все это происходит на здоровенном рисовом поле, длинной не меньше 500 метров. Жюри отбывает в тот конец поля и рисует круг. Спортсмены - фейерпалочники должны попасть в этот круг своим снарядом. Они целятся, двигая баночки лака поперек транспортира. Наступает момент истины. Судья по рации называют номер фейерпалочника и вызванный спортсмен подходит и сигаретой, чем же еще, поджигает привязанный к носу палки фейерверк, фейерпалка стартует и улетает  в небо. Иногда фейерверк ведет себя не так, гаснет или разворачивается. И это, кстати, полностью объясняет, почему на этом богоугодном мероприятии не было ни одной женщины.  Потому что женщины хотят жить дольше. 

Мне это стало хорошим уроком, ведь в какой-то момент я уже стала зазнаваться. Я тут три года и все знаю и вообще скучно жить. Но фейерпалки вместе со всем тем, что происходило потом стали для меня отличным освежителем восприятия.

Да и само озеро Инле я, оказывается, совершенно зря презирала. Не смотря на то, что это одно из самый раскрученных и попсовых направлений в Мьянме, количество туристов тут в сотни раз меньше, чем в любой другой достопримечательности Юго-Восточной Азии.  

Здесь ты берешь на прокат лодку и помимо самого озера, гор, неба и птиц, которые итак инстаграмны до безобразия, ты видишь еще и огромный построенный на воде поселок со всякими промыслами. 

Лично я оставила кучу денег в серебряной мастерской, где при тебе льют серебро, смешивают с медью, куют, вытягивают и делают очень особенные и ни на что не похожие шанские украшения. Вот некоторые из них.

На озере стоят не только дома, но и овощные грядки. Озеро славится своими помидорными садами. Из водорослей формируются ряды, крепятся к дну при помощи бамбуковых шестов, и на получившиеся длинные островки-грядки высаживаются помидоры.
  

Поливать их не надо, удобряют их прямо тут, а собирают тоже с лодок.  Мешки и мешки  зеленых помидоров (да они едят их зелеными, не спрашивайте) уходят куда-то в сторону Янгона.  

Мне как экологу в прошлой жизни, сложно не задумываться о том, какой огромный ущерб наносят экосистеме заповедного озера эти грядки, в первую очередь удобрениями.  Равно как и выкос лотосов для изготовления шарфов о котором я уже писала тут. Но кто я, чтобы их осуждать.

Затем было село, где женщины носят на голове воду из-под горы, а мужчины строят новый храм, но и об этом  я уже писала. 

А еще были чайный городок, где женщины Па-О сушат чай вдоль дороги. 

А на перевалах продаются горные апельсины - гибрид мандарина, апельсина и банки с косточками.

А на обратном пути мы заблудились в горах. Гугл, надо сказать, тот еще халтурщик. Дорога, которую он совершенно незаслуженно показал на карте, закончилась через полчаса и началось то, что наш водитель Тун будет вспоминать до конца своей жизни. Дождь, горы, отсутствие связи, полная темнота и дорога из скользкой глины, на которой машину носит из стороны в сторону и засасывает в ямы. Едешь чуть медленней – застрял в луже, чуть быстрее – развернуло на 90 градусов и едешь боком. Тун жал на педаль газа аккуратно, как на сосок девственницы, а в темноте за окном наверняка осталось несколько обрывов, про которые мне лучше было не знать. И, наверняка, еще пара полей опиума, которым промышляют местные фермеры. С опиумом тут вообще отдельная история. Однажды читала итог работы одного NGO, занимавшегося переубеждением крестьян перейти с выращивания опиума на, к примеру, бананы. Фермер попробовал и сказал, что выращивая опиум  он получал в разы больше (как неожиданно), а тут совсем гроши. Херня какая-то эти ваши бананы, сказал фермер и снова засеял поле опиумом. 

Когда, спустя несколько часов, мы доехали до асфальта, водитель Тун вышел из машины и долго курил.  Мне до сих пор кажется, что он знает намного больше  меня о том, что было на той дороге, но молчит.

Мы учимся на ошибках и в следующую поездку арендовали полноприводный пикап, вошедший в историю как тошномобиль, но это уже следующая история.