Радио Мьянмар: Бирманцы и море

Первый из многотомника: бирманцы и ПДД, бирманцы и электричество, бирманцы и естественный отбор, бирманцы и спорт с особым дополнением - бирманцы и штанга. Вчера я тут узнала, что у бирманцев есть еще и ядерная технология. Надеюсь они не займутся ею также вплотную, как и всем остальным, и планета еще немного поживет.

Плавать, конечно, тут люди не умеют. Сначала это кажется смешым, но вспомните, где вы сами учились плавать? Лично я, лет в 10, в муниципальном бассейне, которых тут не было никогда. И до сих пор нет. Ни одного нет. А реки тут - приятного оранжевого цвета и не вызывают желания близко познакомиться с обитателями.

Но на океанское побережье бирманцы все равно ездят много. Чтобы дышать воздухом. Я серьезно. Каждый раз, когда упоминаешь, что ты был на океане, в ответ услышишь одну стандартную фразу - “Ооо! Там такой свежий воздух!» или «Больше всего мне на пляже нравится воздух!». Справедливости ради нужно отметить, что и в остальной стране воздух окей, пока китайцы и японцы не достроили свои индустриальные проекты по превращению Мьянмы во второй Китай. Но, очевидно, сидеть и просто дышать - скучно, купаться – страшно, загорать – презренно. Поэтому есть набор скрашивающих океанское уныние занятий, которые помогают дышать свежим воздухом.

Лучше всего помогают дышать мотоциклы, очевидно на скорости свежий воздух легче заходит и, соответственно, выходит. Абсолютно серьезно, люди приходят на пляж покататься на мотоцикле. И когда я ушла от своих погулять и не вернулась, в погоню за мной бросились тоже на мотоцикле. После погони я попросила меня научить. Научилась. Теперь меня знает весь пляж.

Для менее уверенных в себе ездунов и дышунов есть квадроциклы.

Для совсем уже лузеров – лошади.

В воду заходят ненадолго, в полном обмундировании - футболке и штанах, или в платье, и в сопровождении индивидуального защитного оборудования - черной автомобильной камеры. Но даже с ней далеко не заходят, так чтобы по пояс, ну максимум – по грудь. А лучше совсем недалеко, так надежнее.

Камеру можно арендовать тут же на месте. Такой себе ресайклинг.

Отдельное направление активности – это получение доказательств того, что ты действительно дышал воздухом. Что разумно, если учесть, что загар – это наименее желаемое, что можно привезти с моря. Поэтому в качестве доказательств нужны фотографии. И это, конечно же, целое искусство. Желательно это делать в зеленой шляпе из пальмовых листьев.

Рано утром и перед закатом, ровно два раза в день, бирманцы выходят на фотосессию. В другое время нельзя, чтобы не получить другие доказательства пребывания на пляже. Фотографируются целыми семьями и иногда бывает, что волна накроет самого низкорослого и незащищенного члена семейства, но пошевелиться-то нельзя. У меня на глазах трехлетнего малыша слизало волной прямо с будущей семейной фотографии. Он, конечно расстроился, но что поделать, фотаться все равно нужно.

А в целом их можно понять, они какие-то до безобразия фотогеничные. Иногда я не выдерживаю и сама бегу принять участие во всеобщем веселье и фотать тех, кто фотается в прибое.

Шляпы, камеры, селфи и мотоциклы с квадроциклами - это почти все впечатления, которые можно увезти с океана. Разве что можно еще усилить набор инфернальными сувенирами многососочных зомбозайцев.

Но большую часть времени они проводят в стихийных фуд кортах на пляже, на пластиковом стуле и под красивым зонтиком.

Что-то в этом безусловно есть. Тут можно наслаждаться закатом под пучок креветок и кокос.

Если бы не мусор. Как и во многих развивающихся обществах, обилие пластика пока никого, кроме туристов не раздражает, и каждый кусочек еды и питья выдается в пакетике. Ветер уносит эти пакеты из фудкорт-зон в океан. Я уже умею на мьянмарском заказать пиво, вино и кокос, и потом попросить разбить последнее пополам. Еще могу сказать «подождите» и «направо», но этого недостаточно, чтобы выразить свое возмущение уносимыми ветром со столиков в океан пакетами и уж тем более рассказать им о пластиковом мусорном континенте в Тихом океане. Поэтому я решила убедить общественность собственным примером. Я бегала за каждым пакетом к воде, и демонстративно возвращала его потерявшему дар речи дядьке за столик, пытаясь взглядом и бровями дать понять, что мать-земля им недовольна. Эффект безусловно был, но, кажется не тот. Пакетов меньше не стало. В следующий раз попробую сменить дресс-код с бикини на что-то еще, чтобы не размывать сообщение от матери-земли.

Но варяг не сдается, вы же знаете. Намного более действенным оказался демонстративный сбор бутылок и мусора в большой пакет. Буквально за минуту сбора у меня образовалась пара фоловеров, до глубины души тронутых попытками белой женщины собрать их мусор. Один из них даже оказался правильным менеджером и сразу же делегировал вынос пакетов быстро зарекрутированному на пляже стажеру.

Они сопровождали нашу активность уверенным сторителлингом и комментариями. Единственное, что я почти поняла, это когда женщина показывала сначала на мой купальник, а потом на солнце. Имелось ввиду, очевидно, что то ли мой зад сияет, как солнце, то ли как можно так много белой красоты подставлять под обжигающие солнечные лучи. Как-то так.

Кроме того, море – это, конечно же, и источник еды. Половина мьянмарской кухни строится на высушенной и затем пожаренной в тонне масла и чили рыбе. Я до этого не подозревала, что рыбу можно невкусно посушить, равно как и невкусно пожарить. Но в стране, где регулярное питание – удел зажиточных граждан, это не удивительно. Кто ж, смеются они, рыбу-то ест просто так, прям сушеной! Ее нужно пожарить в чили, добавить масла, специй и глутамата натрия и сразу станет вкусно. О как.

Однажды пробегая по пляжу я увидела как они добывают будущую невкусную рыбу.

Дядьки в закатанных юбках, женщины и подростки, всего 16 человек – по 8 с каждой стороны, как в сказке про старика и золотую рыбку, тянули из воды невод.

Это было похоже на перетягивание каната и игру в ручеек одновременно. Тянешь изо всех сил сеть, а когда остаешься крайним со стороны берега, то перебегаешь вперед, складываешь ее, чтобы волны не вывернули сеть и не выпустили рыбу, и снова тянешь. Ну, как вы понимаете, пропустить такой коллективный катарсис мог кто угодно, но не я. Я выбрала себе команду, где была пара женщин, чтобы уравновесить силы своими бодрыми шестью с мелочью десятками кило.

В итоге вытянули две здоровые рыбины и литров 100 будущей невкусной сушеной рыбы.

Что не так уж и много на 16 человек, если учесть, что это не только еда, но и источник наличных.

Воркаут тот еще, должна сказать. Как если тянуть тяжелую штангу вверх, уворачиваясь от соседнего дядьки с гантелей, а пол спортзала под твоими ногами рассасывается, при этом у тебя 17 человек на одной штанге и она все время пытается уплыть в случайном направлении. А еще она сильно шершавая и царапает руки.

Выловили, погрузили на голову и ушли.

Рыбу они, к глубокому моему сожалению, ловят не только сетью. Увы, но очень популярен тут запинг, не знаю как перевести, когда два электрода от аккумулятора - в воду, и вся рыба того. И не только рыба.

А еще они используют взрывчатку и феерверки. Лично я взрывов не слышала, но зато однажды утром на пляже встретила вот это. Жалко до слез.

И тем не менее, рыбаки живут лучше многих других. Моя любимая деревня 15 минут на краю мира - весьма зажиточная. Мы поставили свет одному рыбаку, который зарабатывает в месяц больше меня. Океан кормит. Когда не убивает.

Океан - это не только источник рыбы, но и источник множества опасений. Он успел принести бирманцам достаточно несчастий, чтобы вызывать уважение и не вызывать особого желания с ним взаимодействовать.

В 2008 году на побережье Мьянмы обрушился ураган Наргис. Обрушился – это шаблонное слово из новостей BBC. Для местных жителей это выглядело следующим образом – ветер загнал морскую воду в дельты рек, которыми пронизана половина страны. Эта часть Бирмы так и называется – Дельта. За полчаса вода в реках, канавках и озерах в сотнях километров от побережья поднялась на много метров, и все уплыло. Погибло примерно 140 тысяч человек. Один из моих ребят уехал на учебу и больше никогда не увидел свою семью из 8-ми человек.

Говорят, водные буйволы сошли с ума и пришлось их пристрелить. И потом привозить буйволов из другого региона и еще пару лет переучивать распахивать болотистую землю дельты под рисовые поля.

Те, кто нырял с аквалангом говорят, что местное население сильно отомстило этой части океана и подводный мир сильно разрушен. Но, на мой неизбалованный экзотическими видами взгляд, тут все равно веселая животная жизнь. Везде приветственно исчезают от твоего приближения смешнючие крабы. То утром весь пляж покроется вот этим, что бы это ни было.

Ну или, в моей любимой рыбацкой деревне за полдня езды от цивилизации, где они производят невкусную сушеную рыбку в промышленных масштабах, на камнях я встретила толпу илистых прыгунов.

Илистый прыгун, это рыба у которой есть руки. Она ими пользуется, как понятно из названия, чтобы прыгать, лазать по камням и на деревья.

А еще она умеет глаза погружать внутрь глазных впадин, чтоб не пересыхали. В общем, идешь ты, а тут стоит рыба на руках и смотрит на тебя увлажненными глазами. Ну как тут не выпить!

Если бы я была бренд-менеджером пива Guinness, я бы так и обосновала главную роль этой рыбы в рекламе любимого бренда.

Ну и да... Сидишь ты потом на океане вечером, и понимаешь, что вот.. good things came to those who wait. А кроме того, что ждал, еще и ломился куда-то все свои 37 лет жизни и восемь с половиной тысяч километров, чтобы встретить закат на Бенгальском заливе .