Эффект бабочки или изменения климата глазами очевидца

Мьянма вторая в мире по уязвимости к климатическим изменениям.  И если большинства из вас глобальные изменения климата пока не коснулись, то здесь, в авангарде сопротивления грядущей катастрофе, видно все. И я попробую вам показать.

Хозяйка дома в верхней Бирме "вышла" за сеном

В этом году дожди не пошли вовремя.  Зевс с Деметрой разминулись, воздушные массы поменяли маршрут и дожди пошли не там и не так. Земледельцы Мьянмы, где много рек, но очень мало ирригации, полагаются на дожди. Дожди тут идут полгода и еще полгода не идут. В мае начинаются первые грозы, с июня поля заливает водой и крестьяне сажают рис и все остальное во всей верхней Бирме. А в нижней Бирме, в дельте Иравади, как раз не сажают, у них двухмесячный перерыв. Крестьяне ждут пока их поля, дома и пагоды покажутся из-под воды в районе августа. А тем временем живут возле дороги.

Но в этом году все не так. “Люди бідкаються, а влада розводить руками”(с) як каже телебачення Торонто.  Говорят, такого еще не было и в этом году все не так.

Это русло реки в середине сезона дождей. Воды нет. 

Энергетика Бирмы держится на гидроэлектростанциях. На севере страны есть несколько огромных плотин, но плотинам нужны реки, а рекам нужна дождевая вода. Нет дождей  - нет электричества.  Затянувшаяся засуха привела к тому, что даже в Янгоне были веерные отключения электричества – по 6 часов в день, разные районы города подключались к сети по очереди. А в других городах – по 9 часов в день. Прочла где-то злобное матюкание местного хирурга, которому электричество отключили прямо во время операции – перепутали график отключений и нажали не ту кнопку. Надеюсь, он не перепутал почки. А началось все с дождей.

В этом селе вот уже два месяца как должны были начать выращивать помидоры. Но их грядки на вершине горы и поливаются  только дождем. Но дожди в штате все Шан не начинаются и помидоры не всходят.  Поэтому мужики сидят и пьют на завалинке, а женщины и дети носят на голове воду из-под горы. Полчаса вниз и полчаса вверх.  

Сходить за водой занимает час. 

А могли бы брать из коллектора дождевой воды, куда сходятся водосточные трубы с крыши храма и не только. Но дождей нет, помидоров нет, денег от урожая тоже нет. А если они не успеют вырастить и продать достаточное количество урожая до зимы (а она тут есть) то как дотянуть до следующего сезона? А мы в Янгоне, тем временем,  сидим не только без электричества, но и без помидоров.

В очередной раз заблудившись, мы добрались до озера. Судя по карте, это - здоровенное озеро прямо возле гор и я, предчувствуя красивую картинку в Инстаграм, карабкалась вверх по валу дамбы и по дороге включала режим "Очень живописная вода плюс горы" на телефоне.

И вот что я увидела. Вместо озера  - большое сухое пастбище. Я очень удивилась, поздоровалась с коровами и вернулась назад к машине. "Ну что? Красивое озеро?" - спрашивает водитель Тун, который заблудился вместе со мной. Отличное озеро, говорю, сходи посмотри. Пришла очередь Туна лезть на дамбу и включать режим в телефоне. Он тоже удивился, поздоровался с коровами и сказал, что раньше с таким не сталкивался.

То же место, что и в принтскрине выше.

Более печальная и, вместе с тем, абсурдная ситуация сложилась в штате Загайн.  Нет дождей – рисовые поля стоят сухие и посадка риса задерживается уже на два месяца. А вместе с ней и доход  бедных крестьян, которых нанимают зажиточные крестьяне на посадку риса. Но парадокс в том, что одновременно с этим их  деревни затоплены.

Дожди выпали в горах выше по течению Иравади и река очень сильно разлилась, затопив сотни тысяч домов. К соседям, за дровами, к стогу сена в собственном дворе жители добираются на лодках и плотах.

В гости к соседям

А пашут тут на водных буйволах, которые в случае чего могут плыть своим ходом.
Еще неделю назад  вода была вот там, где рука женщины на фото, и жители дома вынуждены были переехать.

Жительница села показывает уровень воды на прошлой неделе. Но у нее два этажа в доме, она всего лишь забралась повыше с семьей. А вот соседи разъехались.

А в сотне метров отсюда стоят сухие поля ( я не знаю, почему нельзя перекачать воду) и выбравшись на лодках из своих затопленных деревень, крестьяне совершают  явно языческие ритуальные хождения с песнями и танцами для призывания дождя.

А в центральной Бирме не растет кунжут. По-правильному его сажают перед началом дождей, он всходит, начинаются дожди, кунжут растет - профит. Но посаженый перед дождями он так и не вырос. Посадили снова, однако прошел один единственный дождь, но слишком сильный  и смыл к чертям  плохо укрепившиеся ростки кунжута. Профит не состоялся и во второй раз.

Кунжут без дождей не растет. Козинаков не будет.

А каждая посадка кунжута – это чей-то кредит на семена и удобрения. Кредит, который никогда не отдадут, а залог, к примеру, корову, заберут. В сухом остатке:  расстроенная корова, высокие цены на кунжут, а уровень жизни крестьян снова упадет, хотя падать уже некуда.

И вообще штаты Магвей и Мандалай на глазах превращаются в пустыню, не смотря на огромную реку Иравади. Это место и так называется Сухая Зона, а становится еще суше. Обычно в это время тут уже свежо и пыль прибивает к земле дождями, но сейчас тут нечем дышать. Мелкая оранжевая глиняная взвесь не смылась в реки, а стоит в воздухе и с малейшим дуновением ветра оказывается  у тебя в глазах. Активно завидую маленьким бирманским глазкам, ибо в мои прожекторы глиняной пыли набивается... можно слепить небольшой кирпич.  Приходишь к окулисту, а он такой – «У  Вас же тут кирпич», а ты такой – «Доктор, это Вам». Это кажется забавным, пока в один момент не понимаешь, что глаза воспалились и уже не открываются. Из Мандалая в Янгон я летела с закрытыми глазами.

Но это все мелочи, по сравнению с тем, когда дождей выпадает действительно много:  на юге страны выпало все, что не выпало на Севере, пара провинций затоплена, а рядом с городом Йе  оползень похоронил 70 человек.  В городе Йе у нас склад и когда стало понятно, что вода прибывает быстро и будет ее много, военные начали эвакуацию города. Последними город покидали наши бойцы Солар Хоума, перетаскивая ящики с солнечными панелями на второй этаж склада и спасая от наводнения все, что можно спасти.

Фото наших сотрудников из филиала в городе Йе

Есть такой термин, который я не понимаю, как перевести на русский. Environmental refugees – беженцы по причинам проблем с окружающей средой. Они тут уже есть давно, Янгон растет огромными темпами за счет нелегальных поселений на окраинах. Съезжаются те, у кого больше нет дома, ибо его смыло, или нет урожая, потому что он высох, а иногда и это все одновременно.
Оставшись без крова они переселяются в Янгон работать на швейных фабриках, где производятся по дешевке H&M и компания.

И это все про слабо заметные и незначительные изменения температур. А есть еще катастрофические явления, ведь изменения климата приводят к учащению экстремальных явлений и большему ущербу от них. Например, циклон Наргис в 2008 году. Названный в честь индийской актрисы, женским именем, как обычно... И ставший вторым в истории по количеству жертв.

Я уже однажды писала о том, как поднялся сильный ветер и загнал воду из океана в дельты рек, как буйволы сошли с ума.  О том, как людям в Лабутте (80 тысяч погибших) не хватило получаса, чтоб добраться до ближайшего холма и уцелеть. И о пожилой паре, которая спаслась на стропилах своего дома, а бабушка и племянник утонули прямо тут, в их доме. И о том, как правительство перестало фиксировать смерти после 138-ми тысяч.  И если верить ученым, убийственная сила урагана Наргис – это союз простого урагана и поднятия уровня воды в мировом океане. Потому что если бы не уровень моря, наводнение могло бы зайти не так глубоко в дельту, а сотня тысяч людей осталась бы в живых.  

это крыши домов

А ведь я знаю лишь небольшую часть  того, что здесь происходит. Есть еще огромное количество мелких и не очевидных проблем,  которые имеют очень крупные и очевидные последствия для чьих то жизней.  Иногда и вовсе с неожиданной стороны.  

На озере Инле делают уникальную штуку - ткань из волокон лотоса. Лотос собирают тут, на озере. Не знаю уж как это вписывается в статус заповедника, который имеет это озеро, но косят лотосы только так. Из них ткут шарфы и продают удивленным туристам. Профит. Согласитесь, что  вы никогда не слышали про шарфы из лотоса. 

Однако чем выше температура, тем  ниже уровень воды и озеро мельче.  А чем мельче озеро, тем короче растут листья лотоса. Чем короче стебли листьев, тем короче волокна. Чем короче волокна, тем их меньше и становится все сложнее ткать полотно. И профит снова не состоялся. Вот такой получается эффект бабочки. Бабочки на лотосе. На озере Инле, что в штате Шан на Севере Бирмы.

Удивительное рядом или Моя главная Бирманская подчиненная

В феврале я порвала связку и мне пришлось разрабатывать срочный план выживания на три месяца гипса. Так у нас появилась моя первая в жизни горничная. Она мьянмарка, ее зовут Тида и эти строки я посвящаю ей. А также море слез и ржаки, которые мы пережили благодаря этой прекрасной женщине.  

Их тут называют helper или maid и они есть почти в каждой семье. Большинство из них даже живет в семьях. Один из больших плюсов жизни в Азии – это то, что домашнюю работу можно не делать вообще. Причем воспитание детей тоже относится к той домашней работе, которую можно не делать. Ведь хелперы работают также и бэбиситтерами. По местным меркам сложность работы уборщицы и няни одинакова и эти функции часто совмещаются в одном человеке. В объявлениях так и пишут: ищу работу няней или уборщицей.

У моего сына няня уже есть, мы наконец-то нашли прекрасную молодую бирманку, которая готова бесконечно играть лего-человечками и проигрывать в шахматы. Поэтому сейчас не про Кузину няню, а про мою.

Сначала, конечно, было непривычно, что рядом с тобой живет кто-то с другой планеты. И первый месяц я ловила себя на желании вынести немного бутылок из-под вина перед ее приходом, но потом мы друг к другу привыкли.

Тида из совсем другой среды,  она живет в обычном сельском доме недалеко от нашего элитного гетто. Она старшая в семье и по традиции должна ухаживать за родителями, в то время как братья и сестры уже завели свои семьи. Сама замуж не хочет. «Не нравится мне это, - говорит. Мне мало того, что родителей содержать, так потом еще и мужа? Зуськи! Тем более мужчины все пьют пиво и жуют бетель».  Она не ест говядину – она уважает коров за то, что они помогают вспахивать поле и убирать рис.

Тида  мало говорит на английском зато удовольствием учит меня бирманскому, а я с удовольствием его практикую. Я уже знаю как будет хлеб, сегодня, черные муравьи  и морковка.

Но на всех языках мира сложно объяснить человеку, живущему в совершенно другом формате жилища, что делать с нашим жилищем. И слов морковка и черные муравьи для этого не хватает. Сначала мы научили ее пользоваться посудосушилкой – это в смысле этой полочкой под тарелки, где они сохнут. Да, представьте себе, не все люди в мире увидев подставку для посуды, поймут, что туда тарелки надо ставить, а не класть. Тоесть буквально – научить, как ставит тарелки. Затем мы начали бороться с бурмисайзингом.  Бурмисайзинг -  это когда все, что можно оторвать, поднять и спрятать должно быть разныкано по ящикам, а все что спрятать нельзя должно быть накрыто  кружевными салфетками. В отсутствие салфеток в ход идут полотенечки.  А все, что непонятно, надо завернуть в пакет, а лучше в два - так безопаснее - и спрятать от греха подальше. Так мы начали находить во всех кухонных ящиках по секретику – пакету с мелкими запчастями от кухонной техники  вперемешку с крышками от особо сложных бутылок, чехлом от расчески и формой для льда в виде вставной челюсти.  Мы нашли только одну причину, по которой они могут быть сгруппированы, причина называется – «хз что это вообще такое».

Но пока мы хихикали над секретиками к нам незаметно приближалась катастрофа... Однажды мы раскопали Трою. В столовой под здоровенным декоративным зонтиком обнаружился потерянный город. Раньше зонтик прикрывал раковину рядом с обеденным столом, мы в ней храним счета и чеки, но строители нашего дома скорее всего подразумевали, что мы будем сплевывать туда бетель не выходя из-за стола. И в тот день под зонтиком обнаружилось все: куча Кузиных  игрушек, находившихся в розыске, неоновые провода для брендирования  с Али-экспресс, плойка, прокладки,  немного белья  и БУТЫЛКА ВИНА (!).  Нужно учесть, что плойка - шарообразная, с отверстием в центре и самозасасывающая волосы  - она очень мало похожа на плойку, а больше похожа на не особо компактный увеличитель пениса… И мы решили, что объединение предметов в братской могиле проходило под общим знаменателем СРАМ.   

Но никто в моем доме не имеет права прятать от меня мое вино, поэтому был проведен серьезный разговор на тему захоронений.

Однако сегодня утром из моей кровати пропал эспандер – фиолетовая резиновая палка фаллического диаметра, которой мне нужно разрабатывать плечо. Судя по всему, когда-нибудь я найду его новом захоронении срама.

Сложно обстоят дела и со стиркой. Ведь сушилка – это сатанинское изобретение и к нему Тида приближается только в крайнем случае – если мы дома и видим, что происходит. В остальных случаях все, ВСЕ сушится на нашей прекрасной каменной террасе. Там где мы растим бугенвиллии и  плюмерии, увиваем перила вьюнками и всячески стараемся доставить эстетический оргазм прохожим. А днем там на каждой горизонтальной и условно горизонтальной поверхности на всеобщее  обозрение выставляется наше белье. Пододеяльник как раз накрывает нашу ротанговую качель, мои блузки располагаются на креслах, а трусы – на сиденьях. Однажды я ее застукала за тем, что моя собственная простынь свисала с унавоженных  птицами  перил наружу. Так появился запрет сушить снаружи, но я точно знаю, что втайне она продолжает.  

В последний раз, когда я нагрянула неожиданным рейдом домой в дневное время и снова застукала сушку белья  на улице, на вопрос ПОЧЕМУ мне был дан ответ:  Because Alex pants -  «Потому что Алекс трусы». И пока я переваривала, что  Алекс – трусы, ею была принесена повторная  клятва на книжке про буратино, что больше никогда и ни при каких обстоятельствах.

В теории ее обязанности сводятся к тому, чтоб делать все то, что я не могу или не успеваю делать –  уборка, готовка, раскладывание, перекладывание, сборы на работу и так далее. Но однажды мы совершили огромную ошибку, уехав на неделю и оставив Тиду наедине с квартирой, в которой было особо нечего убирать.  Скучающая Тида  разобрала под корень нашу обитель и собрала ее назад в рендомном порядке.  Я ничего не имею против изменений, но представьте сами, когда в вашей квартире кто-то поменял местами все... На второе утро пытаясь собраться на работу вы начинаете подпускать пену изо рта и нервно дергать глазом. Когда вместо бижутерии – косметика, вместо косметики – документы, вместо документов прокладки, а вместо прокладок - лего. А некоторые предметы, типа ножниц, с тех пор так никто и не видел. 

Изменения коснулись даже попугая Пилатеса. Приехав, мы застали грустного Пилатеса, которому жердочку передвинули в самый низ клетки и он с тоской смотрел верх на свое оставшееся вверху зеркало и недостижимый пучок колосков.  

Ураган пронесся и в Кузиной комнате. Все разложенные по комнате игрушки, которые я в редкие припадки задротства сортировала по коробкам и корзинкам в соответствии с цветом, размером, производителем и принадлежностью к тому или иному конструктору, ну и вся прочая неклассифицируемая Кузина энтропия – все это было использовано для возведения пирамиды Кецалькоатля в углу детской. А заодно переставлена мебель. Прошу отметить, что венчает пирамиду пробка от шампанского.

Однако самая беда все же с едой. Когда ты в гипсе, и передвигаешься по квартире на костылях, твоя способность переносить предметы равна нулю. Ни чашку с кофе, ни тарелку, ни картошку до кастрюли. Поэтому все готовила и накрывала на стол Тиди под моим руководством. И тут произошло столкновение наших вселенных.  Когда ты вынул пакетик с моцареллой из холодильника и просишь подать его на стол. И к моменту, когда ты доковылял до места еды, голодный наследник уже роняет слезу в суповую тарелку, полную рассола от моцареллы,  в котором плавает  целый шарик  сыра и столовая ложка. 

Пытаясь направить разрушительный хозяйский задор Тиди в мирное русло, я учу ее готовить. Вот, к примеру, блины. Рецепт простой, а времени и хобота  - почти как с пельменями. И вот мы с ней замесили тесто, усвоили феномен сала, которым смазывается сковородка. Она даже выучила слово Сало. Так и говорит: Сала не-не те де – Надо немного сала. С триумфом я отковыляла к столу, налила себе победный бокал просекко и приготовилась вкусить сделанных не мной блинов. Но до стола дошли порезанные на мелкие (2*2 см) квадратики блинов, сваленные в миску.. Больше меня удивился только Кузян, но залил все медом и съел ложкой. 

Сложнее всего в таких ситуациях держать лицо. Она же старается, и так радостно все приносит и как не отобразить на лице всю тут смесь эмоций, которую ты прямо сейчас хрюкая в бокал давишь в себе.  Среднее между: бля-надо-сфотать-выложить и сцуко-три-часа-ебались-на-кухне и ну-как-ну-почему...

Крупный фейл был, когда мы совместными усилиями учились печь хлеб.  Мне это недворянское занятие, в целом, даже нравится, но требует 5-ти часового присутствия дома, что случается только по ночам. Поэтому мы собрались и начали неспешный процесс делегирования. В один прекрасный момент у нас закончился пергамент для выпекания и я попросила Тиди купить. Что делает ответственная домоуправительница, придя в магазин и не обнаружив  в нем пергамент для выпекания?  Правильно, покупает другую бумагу и идет печь. Просто бумагу. Оберточную. В общем, дома я застала очень ароматный свежий хлеб из говна и палок муки и бумаги.

Но по-настоящему я взвыла только когда мы с Кузей получили на ужин заботливо разогретый в микроволновке холодец. 

Иногда наша разница мировосприятия приводит и к совсем неприятным неприятностям.  Однажды кто-то забыл закрыть вечером дверь и к нам на кухню прорвалась несусветная толпа летающей хери. Летающая херь была неприятного свойства – она прилетает здоровой толпой, но через час порхания у лампы она отбрасыват крылья и плюхается вниз. И при этом оказывается ровно такого диаметра, чтобы проползти в ячейку москитной сетки над кроватью, а по всем трусам ты потом еще неделю находишь эти крылья. И при этом летучая херь плохо пахнет. Какой Николай Дроздов придумал такой вид насекомых, не знаю. Но жизнь у них так себе, хоть и не такая мерзкая как у пещерного сверчка, который питается дерьмом летучих мышей, друзьями и своей ногой и который стал для меня эталоном страданий в мире животных  (я не шучу, я правда видела этого сверчка в одной малайской пещере). В общем,  в тот вечер я застала наш бирманский хозблок за следующим занятием: моя няня Тиди разгонялась, подпрыгивала (иначе никак, она метр 40 с кепкой) и сбивала газетой летучую херь на пол, а Джо, няня Кузяна, забрызгивала ядом из баллона каждый экземпляр летучей хери.  В итоге вся квартира была залита ядом и наполнена его парами. Хорошо, что Кузян приучен при виде баллона яда задерживать дыхание, убегать в свою комнату и закрываться. Мы это отработали на боевых учениях по борьбе с муравьями на террасе.   

К сожалению, бирманцы обладают нулевыми знаниями о том, что вредно и что нет, и используют яды без особых ограничений.  В другой раз я нашла у себя на раковине и в сантиметре от собственной зубной щетки пустую ампулу из-под жесткого яда, которую я когда-то купила для очередных вредителей приусадебного хозяйства и спрятала в надежном месте.  Был устроен допрос с пристрастием всех членов нашего цирка, с кошкой и попугаем включительно. Тиди расплакалась, сдала ключи и сказала, что больше не придет, но так и не призналась. Но увольняться потом все же передумала.

Ну главную мораль, я думаю, вы уже поняли. Дворянская жизнь непроста и я теперь знаю, почему во всех книжках барыни жаловались друг другу на прислугу.  Попытки научить  горничную из параллельной вселенной по-твоему помыть пол занимают больше сил и времени, чем просто помыть пол.

Но чего не отнять, так это исполнительности. Вот сказали – надо поливать цветы на террасе, значит надо поливать, не смотря на дождь.  Наша терраса  - это ее самое  любимое царство, где она занимается бурмисайзингом пока мы не видим.  

Недавно я попросила ее выбросить поломанную посудную полочку. И на следующий день увидела странного вида мемориал в центре моей прекрасной каменной террассы. Казалось бы, какая тут связь.  Отогнав сердечный приступ я осознала, что это – вкопанная вверх ногами в камни белая пластиковая  посудная полочка, в ячейки сетки которой посажены недостойного вида растения, которые она тоже купила сама.  И что теперь с этим желать?  Как попросить Тиди, не обидев ее чувств (иначе она завтра не выйдет на работу), прибрать этот памятник неизвестному солдату? Я пока в раздумьях.

А пока я писала этот текст расторопная Тиди обнаружила в другой комнате в чемодане какую-то коробку и отнесла ее по месту назначения - в комнату сына. Коробка была его подарком на грядущий день рождения. И я так и не смогла объяснить Тиди, зачем мы утаили от ребенка игрушку и что пошло не так. Морковка и черные муравьи, в общем.

Нет, я никогда не закончу этот пост... Потому что пока я писала про то, что было, пока я писала, я снова обнаружила секретик "хз что это такое" в шкафу, который при вскрытии оказался нашим термобельем и ободком от шляпы, завернутым в лонжи (это бирманская мужская юбка) и перевязанным поясом от вышиванки. ААААААА.