Отчет о командировке, когда командировка в Мьянме.

Время идет, наша компания развиватся и мы занимаемся разведкой новых территорий, а значит пора опять в дорогу. Путь наш пролегал в нижнюю Иравади – провинцию Бирмы вокруг одноименной речки, в которой, по слухам, живет не только рыба. 

Мы долго ехали на Юго-Запад и я даже втайне надеялась увидеть океан с этой стороны страны.  Мы могли выбрать для ночевки любой из городков по дороге и выбрали самый большой и развитый, в надежде найти в нем отель. Знакомьтесь, большой и развитый Пьяпон.

Развитый, потому что в нем есть отделение банка, больница и даже три гест-хауса.

В первом гест-хаусе оказались комнаты без окон, второй оказался борделем районного значения, а в третьем мы остановились.  Наш отель назывался "Мотель". Так и написано: отель "Мотель".
Отель "Мотель" был самый достойный, тут была розетка, на вид чистая постель, стол и душ. Туалетную бумагу, правда, решили не вешать.

-  Забронировала вам номер на двоих, - пишу коллегам в общий чат и шлю фотку микрокомнаты предыдущего отеля, размером ровно с две кровати и столик, душ на этаже, но зато с ажурным грибком на стенах. Ожидаю услышать неописуемый ужас

-        - А окна куда? Си вью или гарден вью? - спрашивает один.

-        - Мусорка вью? – полагает третий.

-        - Это не мусорка, это Пьяпон, говорю я.

-        - Так и запишем, номера с видом на Пьяпон.

На самом деле мои окна выходили на китайский буддийский монастырь и спала я всю ночь под хоровые молитвы. Поскольку в таких отелях сильно много плесени и кондиционер – ее штаб-квартира, я приперла с собой москитную сетку, чтобы спать с открытыми окнами и видом на Пьяпон.  Москитная сетка на каркасе, она ставится как домик на кровать. Очень уютно. Пишу вам эти строки прямо из нее. Есть только одна проблема. Когда открываешь чехол, она выскакивает, выпрямляется и нападает на тебя как демон возмездия. И вернуть ее в чехол не представляется возможным.

Следующим утром я вызвала подмогу на борьбу с сеткой. Два несовершеннолетних сотрудника отеля пришли, не справились с противником, унесли в другое место и через полчаса вернулись уставшие, но довольные, с порабощенной сеткой. Как Роберт Брюс, сдавший свободолюбивого Вильяма Уоллеса королю.  Когда этим же вечером мы незапланированно  вернулись  в отель Мотель, мальчики заметно побледнели, увидев  Вильяма. Справедливости ради отмечу, что это единственный в истории случай, когда Вильяма Уоллеса собирали полностью и в чехол. Во всех остальных отелях после этого Вильяма Уоллеса скручивали, связывали, безуспешно заталкивали в чехол, но через полчаса пыток сдавали его мне, исковерканного, связанного, но не побежденного и занимающего в итоге весь багажник.

Совсем сложно в этот раз было с едой. В месте предыдущих моих заныров в глубинку – Патейне, есть супермаркет, где я могла купить в кулинарии полуготовые пельмени с капустой с гордым именем Пятачок. Ну или как то так - я прихожу и требую Пятачок, а в ответ получаю жареные пельмени с капустой. Пока эта магия работает, я сыта и счаслива. Но тут было не так. Поэтому я приехала подготовленная. Мое стремление выжить и прогрессирующее неприятие местной еды нашептали мне вот такой запас командировочника. 

Теперь с каждым моим чекином в отеле все больше багажа несут босоногие портье в мою комнату. Картина, корзина, картонка... В смысле рюкзак, чемодан, мультиварка, миски, виски и  Вильям Уоллес.

С едой тут не очень по той же причине, что и везде. Потому что спроса на чистую еду нет. В лучшем ресторане этого города вода в умывальнике берется из речки. Стенок и, соответственно, кондиционера нет, а вилки я прошу перемыть, после чего обрабатываю их Джемисоном. Как и тарелки. Как и себя, в общем-то.

Джемисон также помог мне расширить мою пищевую базу и попробовать салат с медузами. «Бери медуз, они точно свежие. Несвежие медузы не бывают, они растекаются», -  сказала Тири, после того как я уточнила, что предложенные креветки и рыба действительно провели четыре дня в холодильнике. Салат с медузами оказался по консистенции как медуза, свежая медуза, а на вкус – чили. Как и все здесь.

Утром мы двинулись дальше. Но асфальтная дорога закончилась и начались камни с вкраплениями глины, по которым наиболее отчаянные тойоты пробоксы скакали в три раза быстрее, чем мы.

Куда вы едете, говорят местные, на своей красивой новой машине, возьмите лодку. «Лодку не возьмем, - сказали остальные члены моей экспедиции. - Мы плавать не умеем. А тут крокодилы. Укусят». Мысль про крокодилов меня отрезвила.   Настолько, что я на всякий случай выучила «Ди ма мидзяо щи ла?» - есть ли тут крокодилы по-бирмански. Местные смеются, нет, говорят, тут мидзяо нет. Мидзяо все собрались в Боголе. Там вода соленая.  А единственный обитающий тут вид крокодила так и называется Saltwater Crocodile.

Угадайте, куда мы поехали дальше? 

Это моя любимая фотка из этой поездки. Одинокими зимними вечерами я люблю смотреть на нее в крупном увеличении в надежде увидеть глаза крокодила над водой.  

ИНСТАГРАМ СМОТРЕЛКА с кучей других фоток из Бирмы ВОТ ТУТ.

Наш путь лежал в Боголе, туда, где мидзяо. Боголе – самая пострадавшая от урагана Наргис область Бирмы. В 2008 году погибло более двухсот тысяч людей из-за шедшей вверх по дельтам рек океанской волны. И больше всего жертв было именно тут. Говорят, из десяти остался один. Большинство потеряли свои семьи. И спустя девять лет, это все еще чувствуется. Соленая вода затопила рисовые поля и несколько лет они были недоступны для фермеров. Поэтому из тех, кто остался в живых, многие оказались без основного источника доходов и пищи. Для бирманца это катастрофа.

Может я, конечно,  и мнительная, но следы урагана чувствуются и сейчас - мутный, темный, покрытый плесенью плоский город с грубыми и хмурыми людьми. А вокруг него пустынные поля, пустынные дороги, занепад і руїна.  

Даже пописать, пардон, остановиться негде. Ни одного дома, ни одного тишопа, одни поля и даже кустов нет. Хотя в кусты б я и не решилась, там мидзяо – это все знают.

Про еду я вообще молчу. Я даже выучила фразу на бирманском – в Боголе нечего кушать, чтобы как Киса Воробьянинов, иметь скилл «же не манж па си жур» для выживания.

Редкие села  в Боголе оказались бедные и депрессивные, денег и работы у людей нет совсем. И это всего полтора часа езды от богатой Пьяпонской области, где у каждого второго есть утиная ферма и они зарабатывают по 600 долларов в месяц на семью. А для Бирмы это ого-го. 

А тут – все наоборот. Как на жизнь зарабатываете, спрашиваем. Они говорят «Наша-паша». Я уже знаю этот термин. Наша-паша – это ловим рыбу, но иногда лягушек.  То есть, пребиваемся тем, что бог пошлет в нашу канаву. И это не преувеличение, я лично видела, как они ловят и едят лягушек. Жабы тут, надо сказать, те еще бройлеры. Я однажды споткнулась в темноте, чуть ногу об нее не сломала. 

К концу дня уже была наша очередь «наша-паша». День езды без признаков еды, я уже вытаскала из мультиварки остатки сваренной каши и консервов, в нашей экспедиции наступил голод.

Остановились спросить дорогу у рыбака. А заодно и спросили, кто у него там в верши. Это я из детской вьетнамской сказки про рыбок знала, что вот эта плетеная херня у него на багажнике – это верш! В сказке в нее словили угря и похитили у него платье. Это вьетнамская сказка, там так можно. И у этого дядьки  в верши действительно оказалось несколько угрей. У моего экипажа загорелись глаза. Угри тут, как и во всем мире - деликатес. Поэтому мы выкупили за 10 баксов у дядьки его улов. Он сначала очень обрадовался, а потом очевидно, осознал, что нужно распаковываться и назад лезть в воду ловить следующих угрей для семьи и приуныл. Но мои бирманцы уже с улюлюканьем упаковали угрей в багажник, довольные и облизывающиеся.

«А тут они еще и чистые, потому что не рядом с кладбищем», - сообщили довольные Тири и Тун Тун. А я с тех пор не могу отделаться от картинки в голове угрей грязных, которые рядом с кладбищем. Какая ж это должна быть инфернальная хрень.

Спрашиваем у местных, а тут мидзяо есть? "Само собой, есть! Вот к нам во двор забегают иногда из ближайшей речки".

"А вы их не боитесь?", - спрашиваю. Нет, говорят, на нас они не нападают. Наверное, не голодные.

Представьте себе такую жизнь, когда ты выходишь из дверей своего дома и там крокодил. И пока не выйдешь, не узнаешь, он сыт или не прочь подкрепиться. Такой себе крокодил Шредингера. Ежегодно пара человек здесь встречает сильно голодных мидзяо. Однако, что такое две жертвы в год по сравнению с тысячами, гибнущими на бирманских дорогах. 

Кстати,  дорога скоро закончилась вышкой мобильного оператора. Мы пофотались на краю мира и развернулись назад. До океана я снова не доехала.  

На пути до ближайшего отеля мы обсуждали как же вкусно приготовить угрей, чтобы и бирманцы смогли их съесть и я попробовать. Но сначала их нужно было прибить. 

На кухне отеля мы договорились, что повар приготовит их так, как нам нужно, без глутамата натрия, чили и тухлого рыбного соуса.  А меня даже пустили на кухню поснимать убиение угрей. Освобожденные чистые угри оказали сильное сопротивление и сбежали из ведра в мою сторону. Поскольку я вообще на вид не вижу никакой разницы на вид между змеей и вот этой тварью, я запрыгнула на всякий случай на стол.  Кажется, я еще и кричала. Бирманцы сначала поржали с моего ужаса, но угрей убивать передумали.  Сказали, сначала мы их приморозим, чтобы не сопротивлялись. 

На вкус угри могли бы быть хороши, если бы не весь тот жуткий соус в котором их утопил повар.  Почему вы в любую рыбу кладете ведро соуса, спрашиваю. «Как зачем? - удивились. -  Она же без соуса будет рыбой пахнуть! Мы не любим, когда пахнет рыбой!». Для справки, Мьянма в десятке самых рыболовных стран мира, да тут вообще везде рыбой бздит.

В общем, съела я всего пару кусочков чистых угрей. Наверное, они были вкусные.

Следующим утром угри меня разбудили уже в полете в сторону туалета. Судя по зеленоватым и смущенным лицам коллег этим утром не все успели проснуться так вовремя, как я. Чистые угри оказались не такими уж и чистыми. По моей версии, мы отравились удобрениями, которые дождь смывает с полей в водоемы и укладывает на дно, в котором живут уже не такие чистые угри.

Но это все мелочи.

Дорога на Север лежала через затопленные разлившиеся озера. Здесь людям не хватает твердой земли и они селятся на воде. 

При жизни на воде общественного пространства не хватает и дети все играют на дороге между полями. Сначала наш водитель бибикал, но в итоге мы пришли к выводу, что это не дети играют на дороге, а мы едем через детскую площадку, поэтому 20 км/ч и аккуратненько лавируем между карапузами.  Меня немного расстроило, что твердой земли под пагоды и под площадку для игры голожопых дядек в тростниковый футбол они нашли, а дети все на дороге. Я в корне не согласна с их приоритетами, но меня тут никто не спрашивает.

В некоторые наводные домики можно попасть по мостику. А в некоторые только на лодке. И непонятно, что лучше, потому что мостик – это стволы бамбука разной толщины, положенные на перекрещенные бамбуковые палки, торчащие из воды. Пройти по этому мостику требует большой концентрации и ловкости, особенно в пальцах ног. У моей коллеги Тири эти навыки отсутствовали, она регулярно пыталась упасть и несколько раз успешно.  

Стоим перед очередной наводной избушкой, в которую надо попасть.

 - Это - говорит - сильно тонкий в конце мостик, он нас двоих не выдержит.

 - Почему двоих? -  говорю. Только меня, а ты до этого момента уже свалишься.

Но удивительнее, как по этим мостикам внутрь и наружу попадают животные. Собаки, например. Или куры. Куры могут идти в дом по мостику, а могут и совершенно спокойно пролететь это расстояние. Клянусь, видела своими глазами, как петух перелетел с берега на домик метров двадцать-тридцать. Практически до середины Днепра.

Внимание квест - найди курицу на картинке! 

А вот у свиней своя недвижимость. Вот это персональный наводный свинюшник. 

Его промывают насквозь и отходы смывают прямо в эту же воду, а потом в ней моются люди и ловят рыбу. Зато, наверное,  когда вдруг станет грустно и одиноко, можно кормить с рук подплывающую к берегу кишечную палочку.

Скоро дорога закончилась, но только для машин. Мы взяли в аренду мотобайки с прилагающимися к ним дядьками, купили на улице по подозрительной лепешке с фасолью и гладя на потемневшее небо купили еще и по дождевику, устроились сзади дядек и поехали дальше.  

Ливень начался почти мгновенно, как будто кто-то наверху смыл за собой. Глядя в зеркало на мое отплевывающееся табло, водитель снял шлем и отдал его мне, чтобы через забрало можно было рассмотреть окрестности и не захлебнуться. Добрые они люди, эти маянмарцы.

Вечерело, под ливнем крестьяне заводили домой ноющих коров и коз, а мы все еще шастали по деревне, разговаривали с крестьянами о том, какие тут в окрестностях перспективы получить электричество в обозримом будущем. Перспектив никаких.

Вот это женское семейство плетет циновки из тростника на продажу. 

Я даже засняла на видео эту магию. 

Они плетут весь день и весь вечер. Темнеет в доме часов в пять, а плетут они до десяти, чтобы заработать в месяц долларов сорок на весь дом. Плетут при свете свечек. И ежемесячно на свечки и зарядку телефона в соседнем тишопе тратят по 10 долларов. В то время как наша сама дешевая солнечная система стоит 4 доллара в месяц. "Пожалуйста-пожалуйста, приезжайте быстрее со своими продуктами, мы будем вас очень ждать", сказали нам жители дома. 

В ожидании наших мотодядек мы молча жевали лепешки и запивали Джемисоном. Поскольку тут девочкам пить алкоголь не принято вообще, а альтернативных способов выживания после употребления уличных лепешек не предполагается, мы пили виски секретно, как советские алкоголики на рабочем месте – не вынимая бутылку из-под пластиковой плащ-палатки.  Тяжелая у нас работа, вздохнули мы с Тири, отхлебнули с горла, хихикнули и поехали дальше. 

В следующей деревне дорога осталась уже только пешеходная. Мы протопали мимо микро-пагоды и здоровенного раскидистого дерева-бодхи. 

Это то самое дерево, под которым Будда достиг просветления и оно есть возле каждой буддистской пагоды. Тири указала мне на длинные палки, подпирающие тяжелые ветви. Оказывается, когда в деревне кто-то смертельно болен и при смерти, но он не старый, родственники ставят палку под дерево бодхи и он выздоравливает.

 «А это точно хорошая мысль в разгар эпидемии свиного гриппа идти в деревню, где на двадцать дворов пятеро смертельно больных молодых граждан?», говорю я, сосчитав палки.  Но до деревни мы так и не дошли. Встретившая нас бабулька сообщила, что мы попираем священную землю пагоды обутыми. Оказалось, тропинка шла через территорию пагоды и каждый идущий в деревню должен был в определенном месте снять шлёпки и затем в определенном месте их одеть.  Я  напряглась. Пару месяцев назад русская туристка отказалась разуться в пагоде и угодила на месяц в тюрьму. Ей предложили заплатить штраф в 500, кажется, долларов, но она выбрала тюрьму. Как по мне, это новый синоним самой большой в мире жадности  – сэкономить  500 баксов и провести месяц в мьянмарской тюрьме.  Начинала подтягиваться толпа нервных крестьян и мы, не дожидаясь апогея, прыгнули в лодку, подкупили лодочника и стремительно угребли назад.  Лодочных путей в Мьянме намного больше, чем сухопутных и тут это нам сильно пригодилось.     

Скоро мы доехали до Патейна  - столицы провинции Иравади. Там меня ждал сюрприз - открылась новая кофейня. Вторая в городе. Цивилизация медленно, но уверенно ползет в бирманскую глубинку. Размышляя о том, как мне повезло приползти сюда до нее, я пила свой заслуженный кофе, варила овсянку и обустраивала кубло в Вильяме Воллесе. Завтра в дорогу.

Конфликт в Мьянме. Вид из Мьянмы.

Прерву серию зеленых солнечных картинок из экзотической Азии для серьезного текста, предназначенного всем обеспокоенным резней мусульман в Мьянме. Этот конфликт очень сложный и одной правой стороны нет. Вот, что я узнала за год пребывания здесь.

Изложу по пунктам.

1.Геноцида нет. Беженцы есть, а геноцида нет. Никто тут не вырезает мирное население. Видео, которые вы видите в сети это "распятый мальчик". Это древние видео и даже некоторые не из Мьянмы.

2.Беженцы есть. Рохиндзя бегут в одну сторону, ракайны в другую. Но показывают только рохиндзя. Потому что они мусульмане и кому-то очень выгодно выставить этот конфликт как религиозное столкновение, притеснение и вытеснение мусульман. Примерно как тут, где зам премьер министра Турции твитит про геноцид с фотографиями жертв урагана Наргис и индонезийской вдовы. Беженцы бегут от вооруженного конфликта. Потому что боятся. Это нормально. Вот для представления второй части беженцев интервью с ракайнами, сбежавшими из той же зоны.

3.Конфликт сегодня не между мусульманами и буддистами, а между боевиками небольшой террористической группы Rohingya Salvation army и военными.

4. Боевики рохиндзя выступают за защиту прав народа рохиндзя. Народ рохиндзя - это несколько поколений переселенцев из Индии и Бангладеш, которые с 18 столетия начали переезжать в том числе по приглашению англичан, а затем скрываясь от войны в Бангладеш. Многие из них не получили гражданства Мьянмы после того, как в восьмидесятых годах генерал Не Вин, славящийся дебильными указами, запретил давать гражданство детям переселенцев из Бангладеш, уже получившим гражданство ранее, и новым переселенцам. Он много зла сделал бирманцам независимо от их национальности и веры. И рохиндзя - его жертвы. В этом случае он принял такой указ, после того как рохиндзя развязали войну за присоединение к Бангладеш. А земли эти исторически принадлежат народу ракайн и отходить Бангладеш они очень не хотели.

5. Первые этнические конфликты начались во время второй мировой, когда отступающие британцы вооружили призванных ими ранее на работу бенгальцев, впоследствии ставших рохиндзя, в надежде создать буфер между собой и японцами. Бенгальцы вопользовались ситуацией и начали активно пиздить буддистов-ракайн, коренное население региона. Те ответили. В итоге погибло примерно по ровну тех и тех. Но мира между ними больше не было. Последние большие этнические столкновения рохиндзя и ракайн с жертвами среди мирного населения были в 2012-ом и 2015-ом годах. Чаще свего оттуда и фотки жертв. Но иногда всплывают фотографии и со времен урагана Наргис.

6. По итогу на сейчас многие из полуторамилионного народа рохиндзя лишены гражданства и сомнительных бенефитов, которые оно дает мьянмарцам: сомнительного медицинского обслуживания и сомнительного образования. И тем не менее, это плохо. Кроме того, они ограничены в передвижении. И в целом бедствуют. Но бедствуют также как и все остальное население этой страны. В итоге стоит вопрос, как дать гражданство полутора миллионам людей и обеспечить их инфраструктурой сегодня, в нищем государстве, у которого нет денег ни на что и ни на кого? Уже было несколько слабоудачных попыток оформить им гражданство на протяжении последних лет. Но процесс все время срывался, в частности из-за недоверия самих рохиндзя, боявшихся давать властям свои документы или из-за несовершенного чиновничьего аппарата по его реализации. Процесс идет, но идет через одно место. Через то же место, через которое ходит тут медицина, социальная защита, опека детей, безопасность всех видов, электрификация и все остальное. Первое демократическое правительство Мьянмы у власти с начала 16-го года и ему досталось это полуразваленное нищее государство. Помочь им в в ситуации с рохиндзя взялась комиссия под предводительством Кофи Аннана.

7.На следующий день после представления отчета комиссии Кофи Аннана с рекомендациями, боевики армии рохиндзя атаковали блокпосты и убили 15 полицейских. И что бы могло пойти не так? Военные ответили огнем. Это было две недели назад. Потому что кому-то не нужен мир в этом регионе. С тех пор по официальным источникам погибло 400 человек - представителей армии рохиндзя. Информации о жертвах среди мирного населения пока нет. Хотя беженцы и мусульмане, и буддисты, и индуисты говорят о жертвах в своих селах.

8.Военные правили этой страной много-много лет, а потом, в начале 16-го года, под давлением Запада и Востока, пришло демократическое правительство, пытающееся сегодня поднять с колен загнувшуюся благодаря военным страну. И расхлебать все, заваренное военными, включая самое большое в мире сообщество людей без гражданства - рохиндзя. А еще включая самую высокую в регионе детскую смертность. И один из самых высоких уровней заболеваемости проказой, которую мы знаем только из книжек Джека Лондона. В общем тут очень много есть чем заняться.

9. Военные сегодня не подчиняются (!) правительству этой страны. Как и полицейские. Вот так бывает. Условием прихода демократического правительства нобелевского лауреата Ан Сан Су Чи к власти было невмешательство в дела военных. У нее просто нет полномочий их контролировать и все обвинения в том, что правительство нобелевского лауреата мира покрывает этнические чистки - это недостаток информированности. А еще военные очень хотят назад к власти. И поэтому в их интересах скомпроментировать существущее правительство. Многие образованные бирманцы утверждают, что именно это сейчас и происходит. И медийная паника как раз играет на руку военным.

Поэтому не раздувайте панику и не идите на поводу у прессы. Не нам это делать, дорогие украинцы. Видите страшные кадры? Проверяйте источник! Видите страшные цифры? Проверяйте источник!

Особо любопытные могут почитать отчет Кофи Аннана. Он точно не врет. Ему незачем. ВОТ НА НЕГО ССЫЛКА

Добавлю, пожалуй, еще пункт о том, что думают остальные бирманцы. Сейчас основное население Бирмы - буддисты, чувствуют себя весьма обиженными на мир за этот наезд. Их взгляд на вещи следующий: у них отобрали землю, вытеснили с нее, там где раньше было 85% ракайн, сегодня - 85% рохиндзя, буддисты убежали из своих родных сел. Теперь террористы рохиндзя требуют независимости, время от времени убивают ракайн и вместо того, чтобы выселить этих пришельцев, их ненаглядная Ан Сан Су Чи еще и принимает сторону рохиндзя и пытается дать им всем гражданство.

Мьянма - сложная страна. Это не особо зрелый и сильно исковерканный военными союз 135-ти национальностей. Никакой европейской стране и не снился такой уровень этнического разнообразия и толерантности к другим национальностям, как тут. В особенности если учесть, что государству еще нет и столетия.

Дайте людям спокойно жить и урегулировать свои вопросы самостоятельно. Они научатся и найдут способ и без участия мировых медиа, сочувствия мирового сообщества и уж тем более пикетов посольства. И намного быстрее, чем с ними.

Что делать, если нет Лего

Как адаптируется невзрослый человек к жизни в Азии? Этот вопрос, наверное, второй по популярности. Сразу после вопроса: "Куда-куда?"


Когда мы только собирались сюда, наследник объявил, что поедет при одном условии - если в садике его не будут кормить жареными тараканами. Это я ему пообещала и он согласился переехать в Мьянму.

Приехал. 

Я так хочу увидеть змею, говорит. Я так мечтаю ее увидеть. Это нечестно, говорит, мама! Ты уже три змеи видела, а я ни одной!  А потом, когда наконец увидел в окно спальни, как змея охотится за жабой прямо у нас под носом, вместо предполагаемого ситуацией неописуемого ужаса вздохнул и сказал: Ну наконец-то моя мечта исполнилась! Я же еще с Украины мечтал змею посмотреть.

Ну а если систематизировать воспитание ребенка тут, то набор тасков делится на три части: а)куда деть, б)что поесть и в)чем заняться.

Начнем с первого. Куда деть.

Инфраструктура Янгона категорически не признает наличия детей в стране. Судя по инфраструктуре, мьянмарцы размножаются почкованием. Отпочковавшиеся сразу встают, отряхиваются, уворачиваются от машины и идут работать. Но только чуть-чуть, чтоб не переработать. Детских площадок здесь почти нет, ну и в целом - нет ничего для детей. Кроме рабочих мест.

Работают тут с 12-ти лет, а иногда и раньше. Читала недавно в местной газете интервью одиннадцатилетней девочки, которая соврала про свой возраст, чтобы ее взяли на фабрику H&M работать. Да-да, вам не послышалось. H&M. И кто-то считает это совсем не худшей альтернативой другим видам занятости подростков в том районе. Я через него проезжаю в закрытой на замок машине и я, в целом, могу понять эту позицию.

Во всем Янгоне вы не встретите ни одной коляски. Нет колясок, потому чот нет полноценных тротуаров. А вы говорите, пандусы...   В итоге дети тут на улицу выходят мало. Не знаю, где они проводят время, но на улице их не видно. Например, самый здоровый парк – огромный Peoples park с несколькими лугами стадионных размеров, судя по всему, построен как раз для военных и парадов. А мьянмарских детей там почти нет. Там в основном парочки под кустами сидят и зонтиками накрываются – типа спрятались, как страусы в пустыне. 

У них в квартирах живут расширенными семьями по 10-15 человек, и жить молодежи вместе до брака нельзя, поэтом вот и рассаживаются как грибы, зонтики под кустами. А лучше б подумали, куда потом детей денут.  Но это их дети и их забота, а как быть, если ты приехал с своим, только что совершившим турне по европейским детским площадкам, наследником?

Школы тут есть, но как и во всех слаборазвитых странах, международные школы только появились и стоят просто жопа каких денег. В нашем гетто есть международная  школа Dulwich и первый год детского садика мне обошелся бы в 22-23 тысячи долларов. На вопрос, а с чего бы так дорого, сотрудники отвечают: «Ну вы ведь хотите, чтобы ваш ребенок стал успешным в жизни? А у нас – лучшее в мире образование для того, чтобы он стал успешным». Вот так вот, детский садик – самое время начать rat race за успехом и карьерой.  Мое же главное требование к детскому садику, это чтобы мы спокойно работали, а наследник в это время не вступил в уличную банду и не стал вейпером. А остальному можно и позже научиться.  В итоге мы сдали Яна Александровича в другой садик, подешевле.

В целом в Азии от детей требуют очень рано и очень много. Для того, чтобы попасть в детский садик – группа Kindergarden - необходимо читать и писать на английском. Да, собственно, уже в предетском саду (3-4 года) читают и пишут, но в эту группу хоть экзамена нет. Ну в общем, Ян Александрович не прошел экзамен в детский сад. Да, повторю еще раз, НЕ ПРОШЕЛ ЭКЗАМЕН В ДЕТСКИЙ САД. Суровая Азия. В итоге он ходит в группу на год младше, где как раз учат читать и писать на английском. Теперь он уже может написать Snake, Lizard и Strawberry Ice cream  - минимальный набор для выживания в Мьянме.

В садике его называют по имени и фамилии одновременно и уверены, что это все - имя. У мьянмарцев нет фамилий, только имена. Но каждое имя состоит из комбинации коротких простых имен. У нас бы это звучало так: этого парня зовут Леша Саша Саша Петя, а вот этого – Петя Петя Федя Никодим.  Поэтому короткое имя и короткая фамилия из трех букв воспринимается как двойное имя и он гордо именуется Yan Dyl в свои мелкие пять лет. Ехидно было бы послушать, как они произносят Дыль, ибо звук Ы - порождение нашей нордической фонетики – большинству азиатов недоступен. Как и буква Ц, поэтому я тут пожизненно Бедрене и ни буквой больше. О, идея, в следующий раз попробую кого-то из коллег научить емкому слову слову ЦЫЦ!  

Часть вторая: чем кормить.

С местной едой он дружит, кажется, уже больше, чем мы. Всю свою, то есть его, жизнь мы старались давать ему попробовать все новое, но вкусное, чтобы развить желание пробовать новую еду. В итоге его кормовая база достаточно разнообразна. Хотя после первых походов в садик сообщил, что кормили ерундой и ерунду он есть не стал. Потом кормили ерундой с серым соусом, а он съел только чикен. А затем он раньше нас попробовал рыбный соус с чили и чесноком. Я вот не смогла, а он попробовал. Я ему не говорю, что видела и нюхала, как делают этот рыбный соус.  Незнание – сила. И соус чили тоже попробовал, почмокал, констатировал, что кусячий,  но вкусный, бутылку забрал собой. 

За две недели вдали от Янгона отпрыск освоил креветок в кисло-сладком соусе, наси горенг и другие виды жареного риса с овощами и морепродуктами. Так что теперь он точно не пропадет. Ему, правда, еще пару лет нельзя запивать это все виски, как это делаем мы сами во избежание последствий питания вне дома. Поэтому ситуации бывают всякие.
Отдельный вопрос – еда в садике. Время от времени из садика приходит письменный запрос под общим заголовком: Мы планируем на этой неделе накормить вашего ребенка дерьмом, подпишитесь, что вы не против. Вчера это был запрос на печенье, нутеллу и M&Mсы под видом уроков дорожной безопасности. В ответ я написала гневное послание на тему того, что светофоры можно делать и из настоящей еды, например из фруктов. Ну и как бы пацан сказал – пацан пошел в магазин искать из чего же сделать светофор и не облажаться. Казалось бы все должно быть легко – найти в тропической стране в магазине среди массы фруктов зеленый, красный и желтый. А вот и нет. Купленый на зеленый свет киви оказался желтым.  Но зато купленная для красного светофора слива оказалась внутри зеленой.  Добавили выкрашенное свекольным соком яблоко и вуаля. Хотя я до конца не уверена, что в садике оценили по достоинству мои упражнения по фруктофорам. Но запомнили, уж точно.

Но самое главное, что здесь растет все, что нужно на борщ.  А значит, украинец тут не пропадет. И его мелкий отпрыск тоже.

Часть третья – чем заняться.  

С этим сложнее всего. Заняться особо нечем. Без него можно было бы заниматься тем, чем все экспаты в фильмах занимаются – висеть в баре и пить с незнакомцами. Мы, конечно, и с ним иногда этим занимаемся, но эффект уже не тот. Садик тут работает до трех часов дня, поэтому все остальное время – надо изобретать досуг.

Наши вечерние развлечения теперь вот такие:

• Испечь вместе хлеб. Да, его тут мало и приходится печь. Кузянова сфера ответственности – это месить тесто. Это также прекрасно как месить грязь, только потом можно не переодеваться.
• Съездить в зоопарк побояться леопарда. В компактном янгонском зоопарке животные очень близко. Мартышка с удовольствием пожимает тебе палец. А вот леопард, судя по глазам, занят запоминанием наших лиц. Чтобы если что при встрече...
• Пойти поиграть камнями. Звучит грустно, но на деле приносит практически столько же счастья и вреда, сколько и лего. Только теперь известную шутку про лего можно перефразировать на бирманский манер: Ребенок в доме – счастье, куда не сядешь  - в жопе камень. И  иногда ложишься в постель, а там куча мокрых мелких камней.
• Покопать камни лопатой – сабтаск игры с камнями. Лопату Yan Dyl выпросил на свой день рождения. Какая страна, такие и подарки. Какой же, говорит, я радый, что у меня лопата есть. Кроме лопаты получил на день рождения попугая Адольфа. Ему в одинаковой степени обрадовались и Yan Dyl, и обделенная кошка Чуча.

• Разложить ракушки. На океанском побережье занятий еще меньше, чем в городе, остается только собирать ракушки. Привезли и теперь их можно собирать, перебирать, красить и играть в магазин ракушек. Ну или смотри выше – как с камнями. Только ракушки острые и реакция на них острее.
• Помесить землю на террасе. Это как с хлебом, только потом нельзя съесть. Хотя судя по цвету некоторых частей тела, последнее утверждение – не абсолют.
• Пописать snake и lizard, погонять птиц, поорать на  гекконов  с целью устрашения и обращения их в бегство.
• Позаглядывать в водосточные люки с фонариком – сабтаск задачи поорать на гекконов.
• Почитать Оруэлла, попивая виски. Это я серьезно. Ребенок сказал, я буду читать Оруэлла и пить виски. Взял Оруэлла вверх тормашками, травяной чай налил в стаканчик и позирует в образе Хантера Томпсона. Яблоко от яблони.

• Поискать жабу. Последняя найденная жаба была принесена в дом и совершила дерзкий побег из банки, с тех пор она под кроватью.
• Отловить бесчисленное количество насекомых по квартире. И изучить еще большее разнообразие на террасе. Чем-чем, а вот насекомыми  Бирма не обидела.
• Сходить в гусеничковый патруль. Это персональная задача от мамы-менеджера, которая делегировала отлов пожирающих мандарин гусениц. Теперь их можно ловить и бросать с террасы на дальность. Гусебол. Или Гусегольф.  
• Поучить попугая говорить «Каррриес» и «Дойчланд Убер Аллес». После вручения имениннику, попугай Адольф был переименовать в Карюшу, но привычки остались.
• Построить отель из ратанговой мебели и из него развозить на гладильной доске нам по рабочим местам условное пиво. После каждого врученного пива требуется расписаться на бумажке  «я взял пиво» и подпись. Пока нормальные дети играют в кухню, наш - в рум сервис.
• Порисовать на флип-чарте план на день с указанием ответственных, слава богу слова "Ян", "папа" и "мама" он писать уже умеет. Ребенку менеджера с детства сложно, это еще не гант-чарт, но уже почти.
• Поиграть бутылками от воды. В нашем, с зачатия практикующем разделение мусора и бан одноразовых емкостей наследнике, проснулась неуемная страсть к одноразовой посуде. Он открыл для себя вселенную пластиковых бутылок и теперь может часами играться, перекладывать их и любоваться. Заходя в отель, первым делом укладывает бесплатную воду себе в рюкзак со словами: «Ну, это мне в садик». Затем проверяет минибар и повторяет процедуру. Мой диплом магистра экологии должен светиться голубым где-то в углу, как меч Фродо при приближении орков.
• Побегать по лужам в гетто и поиграть в крокодила в бассейне. При этом ты возле шезлонга разбрасываешь корм для крокодила, он выползает из воды, ест и сообщает, можно ли его гладить или укусят.

• Носить кошку. Это конечно, универсальное и международное занятие, но тут охота на нашу обиженную эволюцией кошку Чучу приобрела профессиональные масштабы. За это Чуча охотится на жабу и на попугая Адольфа. Circle of life, как говорится.

И раз уж мы заговорили про самые бесправные слои нашего сообщества, то должна констатировать, что вот кошке  Чуче тут как раз лучше всех. За исключением постоянных гонений и репрессий, ее мечта наконец сбылась и она впервые за свою обделенную семилетнюю жизнь перестала мерзнуть. За первую неделю она дважды сгорела на солнце и облезла. Она с удивлением осознала, что тепло бывает не только на прямом солнце, заплатила за урок двумя слоями эпидермиса и теперь греется в тени. Стоит ли говорить, что местные котов не держат. Уличных чаще всего съедают собаки, только в селах попадаются очень необычного вида коты. Поэтому кот тут редкий зверь. А такой как у нас вообще сказочный, типа дракона. Два сантехника, к которым Чуча подошла сзади и поздоровалась, отложили кирпичей на небольшой девелопмент.

Наши с Яном игры с перевоплощением тоже стали значительно пикантнее. Если раньше, как это было положено по возрасту, статусу и географической принадлежности,  я время от времени становилась мамой котика, то теперь я в основном или мама геккона, или мама-крокодил.   

Я откладываю яйца, из них вылупливается геккончик, строит гекконку (домик геккона) и требует еду. Если подумать, это, конечно, не венец эволюции и не самая почтенная роль, но думать некогда. У меня есть совсем немного времени, чтобы придумать, что будет геккончик есть на ужин: яйца стрекоз в соусе из кузнечиков или мушиные крылья с жуковым молоком.

Часть бонусная. Стоматолог.

Стоматологи – они везде пророки Люцифера, но тут это совершенно другой масштаб. Я не совсем понимаю, как местные дети вообще сохраняют свои зубы до школы. Из-за химических и пересахаренных соков и всей остальной пищевой дряни, которая иногда все-таки попадает в лапы геккончика, дырок в зубах стало по количеству месяцев, проведенных в Мьянме. Но тут лечить негде, поэтому повезли в Бангкок. Там тоже оказалось, что детские стоматологи еще не освоили методы отвлекания детей и практикуют методы гестапо. В детской зубной клинике имени маркиза де Сада нам предложили человека зафиксировать. То есть замотать в мумию и потом еще немножко прижать, чтобы не мешал работать стоматологу.

  

Мои нервы не выдержали, поэтому от этой сцены у меня есть только фотка из месенджера. И свидетельства Yan Dyl, который продемонстрировал вылеченный зуб и сообщил, – "Я верещал изо всех сил, потому что был в липучках, а хотел без липучек!"

В общем, если нам однажды удастся найти стоматклинику имени Махатмы Ганди, наладить поставки гречки и Yan Dyl успешно сдаст экзамен в детский садик, наша жизнь в Азии будет мирной, прекрасной и долгой.  Гекконы, мужайтесь.

        

Началось

Помните анекдот про дядьку, который просил выпить, пока не началось? Так и тут с сезоном дождей. Нас пугали: вот сейчас кааак начнется! Так вот, началось. И хоть самое страшное, со слов очевидцев, еще впереди, мы уже знаем как это – сезон тропических дождей в Бирме.

Во-первых, не наступило особого облегчения после сезона адской жары. Иногда по вечерам прохладнее и днем иногда нет солнца. Но в те дни, когда солнце есть, эта страна - одна большая сауна на много тысяч квадратных километров пара и кубометров пота. Но зато когда дождь, то это такой дождь, что не можешь дышать - в рот заливает, как обезьяне в анекдоте. И вот этот дом то ли сдуло, то ли смыло в реку  - накренился вместе с бамбуковыми сваями.

Поэтому местные жители прицепили к нему веревку, вытянули, выровняли, пока хозяин укреплял свои псевдосваи камнями и глиной. Пальцем и палкой, можно сказать. Строил на века. Ну и мы приняли участие в этом коллективном катарсисе, как тут удержаться. И все ради фотографии: «Иностранные компании отнимают  у простых бирманцев дома!»

25 фотографий детей

Намеренно без текста. Потому что когда пытаешься описать их жизнь, кто они и где, все время просачивается какая-то драма и хочется всех усыновить. А в жизни все не так. Они прекрасные счастливые дети, у них нет планшетов - они лазают по деревьям, у них нет шапки, но у них нет и зимы. Они бегают босиком, играют с обезьянками и у них полная деревня семьи. Они несут свою маленькую мисочку на голове или несут воду в дом, а иногда и работают; и они счастливы, что помогают маме. У них нет детского сада, зато у них трое старших братьев, чтобы играть в футбол. Их школа - маленькая халупа и пяток учителей на все предметы, но зато они ее любят.

И у них все будет хорошо. 

Бирманцы и море

Первый из многотомника: бирманцы и ПДД, бирманцы и электричество, бирманцы и естественный отбор, бирманцы и спорт  с особым дополнением - бирманцы и штанга. Вчера я тут узнала, что у бирманцев есть еще и ядерная технология. Надеюсь они не займутся ею также вплотную, как и всем остальным, и планета еще немного поживет.

Плавать, конечно, тут люди не умеют. Сначала это кажется смешым, но вспомните, где вы сами учились плавать?  Лично я, лет в 10, в муниципальном бассейне, которых тут не было никогда. И до сих пор нет. Ни одного нет. А реки тут - приятного оранжевого цвета и не вызывают желания близко познакомиться с обитателями. 

Один рабочий день

Меня люди спрашивают, что же я делаю так далеко от зимнего Киева. И вот решила описать мой вчерашний рабочий день.  Лучше один раз показать, чем  сто раз ответить, что я тут просто работаю. Это было бы неправдой.