Тошномобиль идет на Север Бирмы. Гималайский афродизиак, мыши, буйволы и наводнение.

Мы ехали на Север и в тошномобиле сильно укачивало. Мой любимый способ бороться с тошнотой – это отбирать руль у водителя и вести самой. Прежний водитель (ах, мой Вин Зо) любил херачить селфи на фоне меня и отсылать друзьям, типа гляньте, какая у меня телочка за водителя. Однажды нашла его страничку в фейсбуке и узнала много нового о себе и своей семье глазами водителя.  Но уволился он не поэтому.

Однако тут все было совсем подло, тошномобиль оказался на механике, которую водить я разучилась сразу же после того, как научилась лет 10 назад. На заднем сиденье тошномобиля я чувствовала себя коровой, которую фермер везет на ярмарку. Сидеть не получалось вовсе и я лежала  и держалась ногами за потолок. Потому что просто лежать ты не можешь – подбрасывает и сбрасывает, а вот если упереться ногами в потолок – самое оно. Дорога через штат Загайн тоже, конечно, та еще.

Сушится урожай риса

Разведка в штате Загайн проходила не очень гладко. Те регионы, которые по данным правительства  должны были жить в полной темноте, совсем недавно получили электричество и теперь свыкаются с высокими на него ценами. Нам с нашими солнечными панелями здесь делать особо нечего. Из примечательного по дороге попались только небольшие алтари, сооруженные во дворах домов вокруг термитников. Говорят, если во дворе появился термитник - это к удаче. "А также к новому дому", подумала я, вспомнив как у меня термиты съели шкаф, паркет, картину и книжку про Буратино (какая ирония).

Тем временем дорога становилась все ужаснее.  Допрошенные местные указали  нам на город Катха, где точно нет электрической сети и не будет. И мы выехали через горы в Катху. Дорога снова перестала существовать и мы вскоре узнали, почему. Обозначенную на карте дорогу полностью сняли, чтоб построить новую.

Я уже когда-то писала, что дорогу тут строят вручную женщины и дети.  На вопрос почему,  мне отвечают, не моргнув, что так дешевле. Потому что женщинам и детям платят меньше.  А мужчины выполняют квалифицированную работу – водят каток, заливают смолу, командуют.  Женщины и подростки носят в корзинах на голове камни и вручную выкладывают их в форме дороги. Затем камни утрамбовывает каток, высококвалифицированные мужчины заливают смолой и засыпают асфальтом. Дорога готова.

Когда стало совсем херово и ноги устали держаться за потолок, нам пришлось остановиться. И тут мы увидели нечто. Нечто представляло собой здоровенную без опознавательных знаков арку из бревен, а если быть точным  -  из бетонной имитации бревен.  Рядом был очень-очень пугающий монумент в виде летучей мыши.

Мы с Витой и водителем Туном переглянулись и решили, что ехать скучно, деревень нет, электричество есть,  давайте-ка мы свернем в арку с ужасной мышью и узнаем что там за замок Дракулы.

Через какое-то время мы доехали до заповедника. Мне бы очень-очень хотелось тут осмотреться, ведь судя по стенду с фотками,  это как раз то место в мире, где водятся настоящие туканы. А ведь я очень давно хочу посмотреть, как летает настоящий тукан и почем его тяжелое лицо не перевешивает и он не втыкается в землю, как метательный нож.  Тут явно пахнет магией. 

Мы осмотрелись и  чуть выше увидели здоровенную пещеру. 

Дядя на шлагбауме взял с нас деньги за въезд и предложил прогуляться к пещере. Там, говорит, вас встретит моя дочь и все покажет. Вот это да, думаю, неужели в такой глуши есть ученые зоологи, смотрители пещер и вообще. Пока я лезла вверх и рисовала в голове семью хранителей пещер и мышей из  бирманской глубинки, тропинка становилась все круче и вскоре пришлось лезть.  И тут мы наконец встретили дочь хранителя шлагбаума  из клана хранителей пещер.

Она катила вниз по тропинку столитровый мешок говна. Пока я переваривала увиденное, девочка Вита и водитель Тун все разузнали. Итак: 

а) в пещерах живут колонии летучих мышей, и эту землю вместе с пещерами арендовала семья под предлогом заповедника и охраны мышей. Отсюда и памятник-монстр, и бетонная арка на въезде.

б) Они весь год добывают из пещеры мышиное гуано и, когда  накапливается 600 мешков, приезжает машина и отвозит мешки за 500 километров на озеро Инле, удобрять плавучие грядки с помидорами, про которые я уже писала тут.  Больше же не чем.

Водитель Тун идти в пещеру отказался, потому что воняет. Я пошла, хоть и воняет, но дальше порога не зашла, ибо оказалось, что  кроме пары миллионов пищащих ультразвуком мышей под куполом в ней живет еще пара миллионов здоровых блестящих тараканов внизу.

Спускались  мы еще дольше, чем поднимались, с большими передышками.

Хотя низкое небо было  плотно затянуто тучами, все равно было жарко и влажно, как в бане, ну или как в тропическом лесу. Справедливости ради, должна сказать, что топать по тропинке через тропический лес – это кайф. Гигантские бабочки, орущие птицы, цветущие деревья, лианы, ручейки с рыбками и скалы с греющимися ящерицами. Такие моменты хочется фотографировать и ставить на внутренние обои в голове.     

На выезде из заповедника я имела диспут со стадом буйволов. Они торчали рогами, ушами, глазами и носом из лужи красивейшего зеленого цвета и я попросила водителя Туна остановиться в инстраграмных целях.

Буйволы увидели меня и напрягли уши и носы. Мне еще пару лет назад рассказывали, что милые и пушистые водные буйволы - рабочие животные бирманских фермеров - недолюбливают белых. Мы для них непривычно большие и неправильного цвета, а буйволы не в курсе, что у нас эра толерантности, инклюзивности, будь любым  и вообще. 

Я присела  у лужицы, чтобы красиво сфотать. Буйволы замерли, я фотаю. И вот, наверное, я слишком резко начала вставать и тут началось… 15 буйволов в долю секунды начали ломиться из воды. От такой неожиданности я продолжила вставать еще резче и уже по юношеской спринтерской привычке прямо с низкого старта перешла в рывок-забег  в сторону тошномобиля. Увидев мой спринт, буйволы начинают ломиться из воды еще быстрее. И только в процессе бегства я осознала оценила направления движения стада. На самом деле они не нападали на белое чудовище, а спасались от белого чудовища. Все стадо лезло и воды, соскальзывало по глине, падало назад, толкалось и сбрасывало друг друга, наперегонки спасалось  и карабкалось на противоположный  берег  лужи.   Водитель Тун и девочка Вита ржали так, что чуть не выпали з тошномобиля.

Стемнело, а до Катхи было еще далеко, из-за отсутствия дороги продвигались мы медленно. Связи не было уже часа 4, деревень тоже, также не было еды и хотя бы каких-то  придорожных заведений. Только темные низкие горы по обе стороны дороги.  Очень хотелось кушать.

Через какое-то время мы доехали до ананасовых плантаций. Самих плантаций в темноте видно не было. Но вдоль дороги стояли лотки с ананасами, освещенные холдным  противным  светом от солнечных панелей прикрученных к автомобильным  аккумуляторам  - единственный способ включить свет в этих краях.  Ананасы – это еда, и ее можно есть (здесь это не всегда одно и то же) поэтому  мы остановились.  

На подступах к ананасам я столкнулась с роем страшного вида ночных ос, здоровых, черных и совершенно очевидно ядовитых.  Извлеченные сладким запахом ананасов и светом ламп  из этой дикой темной природы вокруг они кружились между светом и ананасами. Вот у кого железное очко, товарищи, – у ночных продавцов ананасов.  Продавцы с железным очком удивились моей бледной укачанной физиономии примерно так же, как и буйволы. В связи с этим кроме ананасов под всеобщее улюлюканье мне также пришлось попробовать напиток из ананасов. Это такая себе сладкая, тягучая, вонючая сорокоградусная самогонка, обжигающая горло и обижающая мои нежные рецепторы. Зато помогла поспать шестой раз за день (а что еще делать в темноте в трясущейся машине без связи).

К десяти вечера мы доползли  до пригорода Катхи и сняли единственную комнату с душем в единственном гест хаусе.

Утром мы все же добрались до Катхи и я снова увидела могучую Иравади в разливе. Вверху по течению, в горах, прошли сильные муссонные дожди и  широченная  Иравади, опорная артерия всей страны, стала просто бескрайней. Перебраться на тот берег нельзя, лодки не ходят и всяческая переправа остановлена. Лодочники боятся не справиться с течением, сидят на берегу и тревожно всматриваются в горизонт, пожевывая бетель. Деревни на той стороне реки оказались полностью отрезаны от цивилизации. Разлившаяся река очень быстро несет мимо меня куски деревьев, кусты, и какие-то грядки зелени по полполя размером.  

Пару недель назад это были поля и пастбища

До ближайшего моста примерно 50 километров по глиняной дороге вниз вдоль берега реки. Я опасалась повторения опыта в штате Шан и не хотела ехать на потенциально размытую горную глиняную дорогу, но и тут меня ждал сюрприз.  Вдоль реки все деревни затоплены, вода только только отошла, и они вернулись домой буквально на этой неделе. 

Это - затопленное село, в котором теперь так ходят друг к другу в гости и за покупками.

Но при этом стоит засуха и бедные крестьяне сидят и ждут дождь, чтобы сажать рис.  Сезон дождей должен был начаться уже месяц как, но дожди выпали выше, а в этих местах не выпали совсем. Вот так может быть затопление и засуха в одной и той же деревне одновременно. У меня тоже в голове не укладывается, но все просто. У них нет системы ирригации, труб и насосов. Потому что не знают, что так можно, и даже минимальных денег на покупку насоса и прокладку системы передачи воды на 1 километр вглубь суши – таких денег нет. Поэтому крестьяне делают все, что в их силах – сидят и ждут. Время от времени делают пожертвования в монастыри и особые явно языческие церемонии по призыванию дождя. Мы столкнулись с одной такой. Очень много людей идут по дороге в нарядных лонжи, поют и танцуют – зовут дождь.  

Моя работа состояла в том, чтобы внимательно смотреть, собирать информацию  и в конце концов принять решение, хотим ли мы тут открыть отделение нашей Солнечной Компании.  С одной стороны – электричества нет. Но с другой стороны – крестьяне сидят без денег, потому что рис не растет. Рис не растет,,потому что дождь не идет. Непредсказуемо как-то как для бизнеса. То ли дело трудолюбивые жители штата Шан, возделывающие каждый клочок земли под  два десятка разных культур, поставившие между горами микро водные электростанции на горные речушки, чтобы качать помпами воду на поля, и выведшие свой сорт риса, не требующий много воды. А здесь в одной корзинке всего два яйца  – рис и сахарный тростник.

В итоге отделение ни в Катхе, ни возле моста мы не открыли. А весь следующий день добирались до ближайшего аэропорта в столице соседнего шата Качин  - в Митчину. Я еще никогда не забиралась так далеко вглубь страны.  Здесь уже не совсем безопасно. В горах по обе стороны дороги живут ганмен – вооруженные люди, клавшие болт на правительство и отстаивающие независимость штата Качин. Правительство время от времени на болт обижается и присылает армию. Армия обижает ганменов, они ее в ответ, время от времени гибнут люди. Но если учесть, что это совсем не обделенный природными ресурсами штат, а граница с Китаем в 30-ти километрах, то  намерения ганменов становятся весьма очевидными. Граница с Китаем полупрозрачная, а вывезти отсюда есть что, и драгоценные камни, и железную руду. А еще  все то, что вырастили или произвели где-то в горах, и что потом разойдется через Китай по миру и будет продаваться поштучно в ночных клубах.
Далеко в деревни мы не заезжали, ибо вечером самолет, а вы знаете, что бывает когда я нечаянно заеду немножко далеко.
    

В общем, я снова улеглась на заднем сиденье, накрылась с головой и притворилась мешком риса, чтобы избежать лишних вопросов на пропускных пунктах. Но неприятностей избежать не удалось, на одном КПП я все же не успела нырнуть и укрыться и военные заприметил мою белую, а на самом деле зеленую,  физиономию.  Если вкратце, то всего часик переговоров, записей в бесчисленных книгах, объяснений, обсуждений и перекрестных допросов моих мьянмарских коллег и мне вернули мой паспорт. А значит я попадаю на самолет, ура.   

Митчина была полна китайцев. А аэропорт полон лавочек с нефритом  - бледно-зеленым красивым  камнем, который никому на хрен в мире не нужен, кроме китайцев, которым он приносит удачу.  Никому больше не приносит, только им. А добывают его тут, в штате Качин. И цена на него определяется исключительно желанием китайцев заплатить прямо сейчас столько-то или нет. Ни  о каком другом рынка нефрита, кроме китайских аукционов,  мне не известно.  

Но нефрит (и еще немного прекрасных камней, которые я за копейки купила прямо в сараеобразном маленьком аэропорту) был не единственным способом заработать на китайцах. Тут же продавали и всяческую народную медицину. Уже, наверное, весь мир знает, что в Китае лечатся и употребляют в пищу самое разное ползающее, летающее и плавающее население планеты. И вот кроме настоек из корня горного женьшеня, ягод, каких-то диких грибов и трав такого же бодрящего действия там продавались еще какие-то странные штуки.  

- Этот корешок, - говорит Вита.

- Нет, - говорю, - это похоже на сушеную гусеницу.

- Да точно корешок!

- У нее лапки и глазки. Только сушеные. Где ты видела корешок с глазками? - говорю я.

- Тогда что это? Хвост? – Вита показывает на кривую сушеную палочку торчащую у гусеницы из задницы.

- Да, это гусеница, засушенная с палкой в жопе. Так и есть.

Поскольку мы с Витой уже успели накатить настойки женьшеня и реальность стала более интересной, мы решили купить нашим коллегам по одной сушеной гусенице с палкой  в подарок. Но тут я снова удивилась.  Цена на сушеных гусениц колебалась начиналась от  15-ти до 50-ти  долларов за гусеницу. Продавец настаивал, что это – невероятно ценное лекарство, известно во всем мире и помогает от всего. Мы таки купили ей одну гусеницу  с палкой  - настойка женьшеня в голове требовала компании. Когда действие настойки прошло, мне стало интересно, что же греет мне карман и я так и загуглила -  “гусеница с палкой в заднице лекарство Мьянма». И, не поверите, нашла огромное количество информации, начинающееся со  статьи  «Гималайская виагра» и «Самый дорогой гриб в мире».  

Китайский кордицепс и правда какое-то универсальное тонизирующее средство, которое я знаю давным-давно и даже когда-то хотела купить бабушке жутко дорогой курс настоек из этого дела. А оказалось, этот гриб прорастает в  гусенице, убивает ее и растет дальше из земли. Ничего меньшего за 15 долларов штука я не ожидала. В Непале его однажды обнаружили пастухи, заприметив очень  возбужденных после съедения этой штуки яков. И с тех пор кордицепс бодро охраняет китайские потенцию и долголетие.

Инстаграм предложил нам с Витой зачекиниться в Китае, ведь до границы 30 километров и отсюда видно китайские Гималаи. А в другую сторону лежит Нагаленд – таинственная территория мянмарских нагов – очередной малочисленной и в прошлом немного опасной (намекаю на каннибализм) народности. Я вздохнула, сколько же еще всего там интересного без меня  пропадает,  и пошла  на  посадку в Янгон.

Просто командировка в Шан, где растят опиум и стреляют палками. Не обязательно одновременно.

В течение первых 15-ти минут после приземления в штате Шан я понимаю, что все три года я все делала не так. Это всего 50 минут лёту от нашего болота и тут совсем не влажно, дует ветер, можно носить джинсы (господи, впервые за три года), здесь не липкий воздух. И тут горы.

Мне в Мьянме вообще крайне не хватает природы.  Даже доктор так сказал. Надо на природу, говорит. Но Янгон – это дельта реки Иравади и вокруг нас такая природа, что если не съест, то надкусит, а скорее высосет. Болота, рисовые поля, москиты, пиявки и змеи. Ну и, конечно, множество красивейших птиц, стада орлов, косяки цапель и множество цветной мелочи. Но в итоге, пока ты отвлекаешься на птиц, снизу тебя все равно едят и высасывают. Они работают в паре.

За природой и свежим воздухом я летала куда угодно: на Бали, на тайские острова, на вьетнамские острова и даже, время от времени, в Украину. А тут вот оно все, в 50-ти минутах лета на север на самолете с пропеллерами.  

Я ж говорю, все три года я все делала не так. А тут я даже нашла винодельню, где старый немец уже лет 20 выращивает шираз и остальные выжившие сорта, собирает по два урожая в год. Вот только листья нужно обдирать, потому что сами они не опадают и, наверное, приговаривать "Кажется, осень собирается...". И убедительно так, чтоб виноград поверил. А то тут тропики, знаете ли.  

Шанские горы торчат невысокими длинными хребтами, а между ними – пахотные долины.   Здесь растят кукурузу, рис, имбирь, турмерик и бамбук (сам растет), а все эти культуры славятся своим истерическим салатовым цветом, достойным лайка Билли Эйлиш. На фоне оранжевой земли и очень синего неба получается невероятно инстаграмный регион.  

А переезжать между долинами через хребты – это вообще что-то. Ты проезжаешь через облака мимо чайных грядок на вертикальных склонах, мимо джунглей  цвета Билли Эйлиш и полей диких гладиолусов.  

Мы прилетели самолетом, в связи с чем и мультиварка, и походный холодильник с йогуртами  были оставлены в Янгоне и во второй половине рабочего дня наступает голод. По случайности в этот момент мы оказываемся в деревне, промышляющей  выращиванием авокадо.  

и здоровенных авокадовых гусениц

И не смотря на то, что Шан – относительно туристический регион,  многие села видели белое лицо впервые. Это народность Па-О и по-мьянмарски они говорят с трудом. Поэтому когда я начала клянчить у местных продать мне пару авокадо ибо кушать хочется, переговоры зашли в тупик. Не поверите, но я уже могу сама сказать по мьянмарски: «Где у вас тут можно купить авокадо, потому что очень кушать хочется. И авокадо такой, чтоб скушать сегодня, а не через неделю». Однако тут мои навыки не помогли и я даже обиделась. Жители деревни Па-О пошумели в ответ и принесли мешок с 10-ю килограммами зеленого манго. Не так пошло все. Не пару штук, не авокадо и не спелый. На этих строках все те, кто живет и работает в Мьянме, должны начинать плакать, ибо это наша реальность. Заказал в ресторане попить, а тебе хуяк  – мешок зеленого манго. Попросил сделать отчет по динамике цен у конкурентов, а тебе … ну в общем вы и сами догадались. Поскольку отказаться нельзя, мы грузим мешок манго в багажник к нашим солнечным панелям и всю следующую неделю я ставлю индивидуальные планы по поеданию манго водителю Туну и девочке Вите (на самом деле Уи` Йи  Аун), которая сопровождала меня в этой поездке. Я уже писала, что некоторые сорта манго имеют свойство пахнуть кошачьей мочой сильнее, чем сама кошачья моча. И не раз моя ущербная кошка Чуча подвергалась незаслуженным гонениям, прежде чем выяснялось, что кто-то прикупил домой манго. Можете себе представить, как пахнет мешок манго в нашей машине.   

Чаще всего иностранцы попадают в штат Шан ради озера Инле.  Инле - вторая по посещаемости туристическая достопримечательность  Мьянмы.

И тут, в этом туристическом по мьянмарским меркам регионе, буквально за спиной у туристов, с обратной стороны озера, я стала свидетелем совершенно никем не описанного действа. За все три года тут (кроме того, что я не знала, что где-то можно носить джинсы)… За все три года в Мьянме я не слышала, чтобы люди стреляли палками с примотанными  фейерверками на дальность в благотворительных целях.  И поскольку эта херь пока никем не описана, я возпользуюсь своим правом дать ей название, чтоб каждый раз не писать палки-фейерверки и тд.. Пусть они будут ФЕЙЕРПАЛКИ.

Поскольку наша задача - допросить максимальное количество местных жителей на предмет их потребностей в электричестве, увидев толпу на поле, мы останавливаемся и вливаемся. Судя по потерянным лицам моего водителя Туна и девочки Виты, они такое созерцают тоже впервые. Около получаса у нас уходит на то, чтобы понять, что же происходит, почему все ходят с длинными палками (но мы же уже знаем, что это фейерпалки) в сумках, что это вообще за сборище, почему кричат и зачем им лак для ногтей.  

Вот что удалось узнать. Жители нескольких деревень собираются вместе, сбрасываются по 5 долларов, победитель получает половину, а вторая половина идет на финансирование строительства школы в селе.

Участники получают карточку с номером и в соответствии с номерами выставляют свои орудия. Можно выставлять больше чем одну фейерпалку, но за каждую спортсмен платит  отдельно. 

Спортивный снаряд, aka фейерпалка выглядит как длинная бамбуковая палка, к носу которой привязан небольшой фейерверк. Палка немного задекорирована изолентой, чтоб отличать одну от другой, и установлена в бамбуковую пусковую установку. В пусковой установке есть прицел, которые работает при помощи  транспортира и баночки лака.

Все это происходит на здоровенном рисовом поле, длинной не меньше 500 метров. Жюри отбывает в тот конец поля и рисует круг. Спортсмены - фейерпалочники должны попасть в этот круг своим снарядом. Они целятся, двигая баночки лака поперек транспортира. Наступает момент истины. Судья по рации называют номер фейерпалочника и вызванный спортсмен подходит и сигаретой, чем же еще, поджигает привязанный к носу палки фейерверк, фейерпалка стартует и улетает  в небо. Иногда фейерверк ведет себя не так, гаснет или разворачивается. И это, кстати, полностью объясняет, почему на этом богоугодном мероприятии не было ни одной женщины.  Потому что женщины хотят жить дольше. 

Мне это стало хорошим уроком, ведь в какой-то момент я уже стала зазнаваться. Я тут три года и все знаю и вообще скучно жить. Но фейерпалки вместе со всем тем, что происходило потом стали для меня отличным освежителем восприятия.

Да и само озеро Инле я, оказывается, совершенно зря презирала. Не смотря на то, что это одно из самый раскрученных и попсовых направлений в Мьянме, количество туристов тут в сотни раз меньше, чем в любой другой достопримечательности Юго-Восточной Азии.  

Здесь ты берешь на прокат лодку и помимо самого озера, гор, неба и птиц, которые итак инстаграмны до безобразия, ты видишь еще и огромный построенный на воде поселок со всякими промыслами. 

Лично я оставила кучу денег в серебряной мастерской, где при тебе льют серебро, смешивают с медью, куют, вытягивают и делают очень особенные и ни на что не похожие шанские украшения. Вот некоторые из них.

На озере стоят не только дома, но и овощные грядки. Озеро славится своими помидорными садами. Из водорослей формируются ряды, крепятся к дну при помощи бамбуковых шестов, и на получившиеся длинные островки-грядки высаживаются помидоры.
  

Поливать их не надо, удобряют их прямо тут, а собирают тоже с лодок.  Мешки и мешки  зеленых помидоров (да они едят их зелеными, не спрашивайте) уходят куда-то в сторону Янгона.  

Мне как экологу в прошлой жизни, сложно не задумываться о том, какой огромный ущерб наносят экосистеме заповедного озера эти грядки, в первую очередь удобрениями.  Равно как и выкос лотосов для изготовления шарфов о котором я уже писала тут. Но кто я, чтобы их осуждать.

Затем было село, где женщины носят на голове воду из-под горы, а мужчины строят новый храм, но и об этом  я уже писала. 

А еще были чайный городок, где женщины Па-О сушат чай вдоль дороги. 

А на перевалах продаются горные апельсины - гибрид мандарина, апельсина и банки с косточками.

А на обратном пути мы заблудились в горах. Гугл, надо сказать, тот еще халтурщик. Дорога, которую он совершенно незаслуженно показал на карте, закончилась через полчаса и началось то, что наш водитель Тун будет вспоминать до конца своей жизни. Дождь, горы, отсутствие связи, полная темнота и дорога из скользкой глины, на которой машину носит из стороны в сторону и засасывает в ямы. Едешь чуть медленней – застрял в луже, чуть быстрее – развернуло на 90 градусов и едешь боком. Тун жал на педаль газа аккуратно, как на сосок девственницы, а в темноте за окном наверняка осталось несколько обрывов, про которые мне лучше было не знать. И, наверняка, еще пара полей опиума, которым промышляют местные фермеры. С опиумом тут вообще отдельная история. Однажды читала итог работы одного NGO, занимавшегося переубеждением крестьян перейти с выращивания опиума на, к примеру, бананы. Фермер попробовал и сказал, что выращивая опиум  он получал в разы больше (как неожиданно), а тут совсем гроши. Херня какая-то эти ваши бананы, сказал фермер и снова засеял поле опиумом. 

Когда, спустя несколько часов, мы доехали до асфальта, водитель Тун вышел из машины и долго курил.  Мне до сих пор кажется, что он знает намного больше  меня о том, что было на той дороге, но молчит.

Мы учимся на ошибках и в следующую поездку арендовали полноприводный пикап, вошедший в историю как тошномобиль, но это уже следующая история.

102:0 в пользу города будущего. Как Сингапур обыгрывает коронавирус.

Находясь в одном из вневуханьских эпицентров вируса – Сингапуре – я совершенно не боюсь заразиться. И вот почему.

Сингапур – это как раз то место, куда поехали все китайцы в свой Новый Год. Тесные экономические контакты, сильнейшие родственные связи, туристическая зависимость – все это сделало Сингапур мишенью номер один. И сегодня город-государство на передовой борьбы с вирусом, пока некоторые отсиживаются там в Европе. Это могла быть катастрофа, но Сингапур собрался,  напрягся и пока что счет 102:0 в пользу города будущего.

Отслеживание:

Огромное количество усилий правительство Сингапура вкладывает в коммуникацию и отслеживание.  Есть специальный сайт, где описаны все пациенты. Им присвоены номера и по каждому из них можно найти информацию о том, где живут, работают, как, куда и когда ехали, где кушали и т.д. Эта информация доступна публике на случай, если врачи сами с тобой не связались, а ты был где-то там рядом. Почти  все заболевшие отслежены до кластеров инфицирования и недавно изобрели новый способ отслеживания по антителам у уже выздоровевших, чтобы еще более четко связать заболевших людей с кластерами и отследить путь инфекции. Самый большей кластер – церковь The Grace Assembly of God. Неужели через святую воду подхватили? Ничего святого нет у короновируса...    

В отслеживании – сила! Правительство, объявившее оранжевый код тревоги, пока говорит, что инфекция под контролем, не смотря на массовые случаи локальной передачи вируса. Ведь если отследили, откуда взялась инфекция, можно отследить всех, кто присутствовал там же, изолировать, протестировать, выявить раньше, чем он станет заразным и  начать лечить.

Если ты не болеешь, не болел, но имел возможность контакта с 102-мя счастливчиками, с тобой связываются, и изолируют. Если ты живешь не сам и тебе негде самоизолироваться – в твоем распоряжении государственные апартаменты. Тебя также протестируют. Таким образом выявляют всех, кто мог заразиться до того, как они станут заразны.

Как связываются, спросите вы?  Каждое мероприятие, клуб, офис теперь обязан заполнять списки посетителей. Каждый мой заход на греблю или тренировку начинается с заполнения списка контактов. Каждый, кто доставляет, заходит, встречается, проходит мимо нашего офиса, заполняет бумажку с контактами. Так, в случае, если кто-то в офисе заболеет, свяжутся со всеми доставщиками пиццы, курьерами и бизнес-гостями.

Для раннего выявления открыли ранее закрытую сеть мелких почти бесплатных медицинских кабинетов. Потому что остальная медицина не бесплатна. Если ты приходишь в любую клинику или кабинет с симптомами и тебя могут классифицировать как потенциально контактировавшего с одним из 102-х  счастливчиков, тебя тут же заберет и изолирует  центр инфекционных заболеваний, не дожидаясь результатов теста.

По прилету в Синг, вы видите у себя в фесйбуке в топе ленты обязательное сообщение от Министерства Здравоохранения о мерах профилактики и отслеживания. Правительство на связи с прессой и людьми. И да, это оказалось очень важно. Правительство ничего не скрывает и ежедневно отчитывается о ситуации, граждане в связи с этим доверяют правительству и  а)делают  то, что от них требует правительство, б) не паникуют, в)верят, что эпидемию можно остановить.  У правительства не получилось бы так стройно реагировать, если бы их граждане им не доверяли. И в итоге 102:0 и жизнь продолжается.

 Профилактика:

В лифте моего дома и всех других лифтах, привязан к перилам санитайзер для рук. На входе в мой офисный небоскреб охрана меряет температуру и клеит на грудь бумажку с названием небоскреба. Так сказало правительство и все делают.  Недавно в соседнем небоскребе выловили счастливчика и 300 человек сотрудников DBS банка отправились в карантин в тот же день.  

Маски. Маски это отдельный разговор. С одной стороны правительство подтверждает, что здоровым людям носить маски не нужно. А с другой стороны по стране разбросана сеть пунктов, где ты можешь взять свои маски бесплатно. Но не используйте их, пока вы не больны. И обязательно используйте, если вдруг начнете чихать, говорят вам при выдаче масок. 

А еще недавно какое-то медиа заблокировали в фейсбуке за то, что оно написало, что масок всем не хватает,дефицит все дела и куда смотрит правительство. Получай бан в фейсбуке на уровне правительства. Фейсбук недоволен, но никто и не говорил, что в Сингапуре демократия.

Всемирная Организация Здравоохранения не так давно сняла шляпу перед Сингапуром, региональные аналитические организацию анализируют стратегию Сингапура и шляпу даже не надевают назад. График внизу – это заболевшие  (красным) и  выздоровевшие (синим) . 

И этот график – не экспонента. От экспоненты ее удержали стройные усилия правительства, сингапурцев и, конечно, врачей. Им отдельный риспект.

Синие - это выздоровевшие, синие захватили лидерство и продолжают настойчиво выздоравливать. Так что все будет хорошо. 

И намного больше переживаю за милую сердцу Мьянму, где на сегодня не выявили ни одного случая, а монахи проповедуют, что 7 зернышек перца в день на язык уберегут от короновируса. В сочетании с молитвами, само собой. Сами по себе зернышки до одного места, конечно.